Маннергейм
Шрифт:
Теперь же маршал Шапошников предупреждал, что оперативные планы финнов Генштабу Красной армии мало известны, есть только отрывочные данные о бетонных полосах укреплений на Карельском перешейке. А в это время в подвале штаба Ленинградского военного округа лежали покрытые пылью «черные альбомы» «врага народа», начальника лучшего в Красной армии разведотдела Гродиса с подробным описанием «линии Маннергейма» и даже с характеристиками всех финских генералов с их увлечениями и заслугами.
Результаты первых боев тщательно анализировались Маннергеймом. Фельдмаршал тактично напоминал своему начальнику Генштаба, что тот, зная оперативные планы русских, упустил возможность нанести им ощутимые удары, что не обращает внимание на то, что у солдат вызывают панику огромные массы советских танков. Барон отдает приказ о создании в каждой роте группы борьбы с танками, снабженной бутылками с зажигательной
Предполье и все дороги Карельского перешейка были минированы и перекрыты противотанковыми заграждениями.
Нарком обороны Ворошилов и начальник Генштаба Шапошников, оценив боевую обстановку, заявили: «Мы не можем долго болтаться в Финляндии, двигаясь по 4–5 километров в сутки. Нужно поскорее кончать дело решительным наступлением войск…»
В своей новой ставке в Миккели, куда ее перенесли 2 декабря из Хельсинки, фельдмаршал Маннергейм, в свою очередь, сделал вывод, что «обстановка на фронте далеко не утешительна для Финляндии и, несмотря на то, что мы имеем секретный русский приказ и знаем направления их главных ударов, генералы уклоняются от сражений». Чтобы выяснить обстановку на месте, главнокомандующий выезжает в Иматру, строго отчитывает командование Карельской армии и переводит командира 4-го армейского корпуса на другую должность.
Ежедневно получая оперативные сводки, Ворошилов ругался и требовал от командующего 7-й армией командарма 2-го ранга Яковлева решительных действий и вопреки его протестам приказал во вторник 5 декабря 1939 года начать наступление на основную линию финских укреплений. С первого дня бои приобрели затяжной характер. Войска атаковали густыми массами под бешеным огнем финнов, пулеметы которых перегревались, а красноармейцы все лезли и лезли по горам трупов. Красная армия несла большие потери. Неудачи русских вдохновляли финнов на более активные действия. Командир 2-го финского армейского корпуса просит у Маннергейма разрешение контратаковать русских, но тот не выделяет резервов.
Неожиданно финская оперативная сводка сообщила, что русские захватили остров Суурсаари (Гогланд). Из доклада начальника штаба краснознаменного Балтийского флота контр-адмирала Пантелеева от 10 декабря 1939 года: «Первого декабря во время разведоперации противник на острове обнаружен не был… Однако средние бомбардировщики сбросили на остров 44 668 килограммов бомб, во многих местах были видны пожары… 3 декабря, при поддержке корабельной артиллерии началась высадка на остров двух групп десанта, которые не встретили сопротивления противника. На острове были обнаружены следы мелкокалиберного зенитного автомата в районе бухты Сууркюля…» [8]
8
РГАВМФ. Ф. р-92. Оп. 2. Д. 540. Л. 1–6.
В целом же наступление Красной армии захлебнулось. После этого Ворошилов произвел перестановку командных кадров. Яковлева заменил Мерецков, лишились своих постов командующие 8-й и 9-й армиями.
Маннергейма очень волновало положение в районе Ладожского озера и в Северной Карелии. Он еще в августе 1939 года считал, что противник в этом районе может нанести удар, но министр обороны с ним не согласился. Теперь же Красная армия, использовав «рабов сталинских лагерей», сосредоточила здесь в практически непроходимой местности огромные силы двух армий, 8-й и 9-й. Они начали операцию по выходу в тыл «линии Маннергейма» на Карельском перешейке и двинулись по направлению к Ботническому заливу, пытаясь разрезать Финляндию в ее самом узком месте.
«Талисман успеха» Маннергейма, начальник оперативного отдела Ставки полковник Аксель Айро, детально оценив ситуацию, сказал: «Ничего страшного не случилось». Были быстро разработаны тактика и стратегия сражений на востоке, в которых использован боевой опыт Маннергейма в Русско-японскую и Первую мировую войны.
Результат боевых действий частей финской армии под командованием Сийласво, Талвела и Паяри превзошел все ожидания. Финны разгромили пять хорошо вооруженных дивизий Красной армии, взяли огромные трофеи и тысячи пленных. Главная ставка финской армии получила большое число советских секретных документов, для работы с которыми даже не хватало переводчиков. Разведывательный сектор иностранного отдела Ставки установил, что части Красной армии постоянно нарушают требования скрытого управления, передавая оперативную информацию по телефону. Это позволило создать надежную систему прослушивания. Вплоть до последних дней войны советские
Сразу после разгрома пяти дивизий Красной армии и гибели в «китель-мешке» двух советских стрелковых дивизий с танковой бригадой приобретенный боевой опыт Маннергейм приказал использовать на других участках Восточного фронта, что позволило здесь стабилизировать ситуацию вплоть до конца войны.
Фельдмаршал обычно скудно награждал своих офицеров и не любил повышать их в воинских званиях. Однако после победных боев на Восточном фронте он изменился. Первым звание генерал-майора получил 42-летний полковник Пааво Талвела. Еще в 1918 году в дни Национально-освободительной войны Маннергейм заметил бесстрашного и волевого юношу, которого назвал своим приемным сыном. Вторым генерал-майором стал полковник Аксель Айро, который на гневные вопросы фельдмаршала, «кто из нас двоих, в конце концов, руководит», невозмутимо отвечал: «Господин фельдмаршал руководит войной, а я военными действиями».
Звание полковника, первым из трех в дни войны, получил подполковник Ааро Олави Паяри, которого финны знали по событиям 1933 года, когда его солдаты срывали красные флаги в Тампере. В будущем Паяри стал одним из четырех героев двух войн Финляндии.
Он был любимцем своих солдат, каждый из которых выполнял у него функции целого взвода. Все они владели скоростным движением на лыжах «оленьим аллюром» без палок, отстреливались, не прекращая движения, держа автомат «Суоми» под мышкой. Широко использовали «кочующее орудие», прекрасно маскируя его. Быстро осваивали и применяли трофейное стрелковое и противотанковое оружие. Каждый солдат был готов стать стрелком-смертником, прикрывая отход своего взвода или роты.
Не ввязываясь во встречные бои, сражаясь полупартизанскими методами, стрелковый полк Паяри в течение нескольких недель разгромил шесть стрелковых полков, два артиллерийских, один гаубичный полк и бронебатальон Красной армии.
14 декабря 1939 года Советский Союз исключают из Лиги Наций, а на другой день министр иностранных дел Финляндии Вяйнё Таннер по радио на трех языках обращается к Молотову с предложением окончить войну и приступить к переговорам. Москва отвечает молчанием. Назревает международный конфликт, и в это время советские представители заявляют, что СССР оказывает помощь законному правительству, избранному трудовым народом. Советские газеты писали: «Мы не ведем войны с Финляндией… Финляндский вопрос не существует». 4 декабря 1939 года «Правда» в статье «Палач финского народа» открывает характеристику Маннергейма следующими словами: «Царский генерал, шведский барон, финский помещик. До 17-го года служил двум царям — Александру III и Николаю II…» Через два дня «палач» утверждает распоряжение об отправке убитых финских солдат и офицеров в селения и города Финляндии по месту их призыва с оказанием соответствующих почестей. В то время как А. Жданов, в тайне считавший себя аристократом (его отец был потомственным дворянином и статским советником), запретил извещать родственников убитых бойцов и командиров Красной армии о их гибели, создавая видимость их существования денежными переводами и лжеответами на письма.
На рассвете 17 декабря 1939 года Красная армия провела мощную артиллерийскую подготовку на участке между деревней Суммой и железной дорогой. В 10 часов началась атака. Маннергейм внимательно следил вместе с командующим армией за ходом сражения, и когда советская пехотная дивизия при поддержке танков и авиации прорвала финскую оборону, оставив на поле боя 25 танков, фельдмаршал за счет резервов отбросил противника, восстановив обстановку.
Два дня, днем и ночью, советская артиллерия вела огонь по финским позициям, сделав вторник 19 декабря «жарким днем». С раннего утра в бой были брошены шесть советских дивизий с танками и самолетами. Яростные танковые атаки следовали одна за другой. И вот 50 машин прорвались через финские позиции. Но, когда половина из них была уничтожена, включая опытный тяжелый танк «Клим Ворошилов», им пришлось вернуться на свои рубежи. Несмотря на то что все атаки советских войск были отбиты и перед финской линией обороны «застыли» 58 танков, сражение продолжалось. Командир одной из советских танковых бригад, перебежавший к финнам, на допросе показал, что он сдался в плен потому, что испугался ответственности за потерянные бронемашины и военного трибунала. Общее количество советских танков, уничтоженных финнами на Карельском перешейке, достигло к этому времени 239.