Манускрипт дьявола
Шрифт:
Он осекся, увидев ухмылку на лице Сергея.
– Что? Разве не так?
Ухмылка Бабкина стала еще шире, и Макар поднял руки, сдаваясь:
– Ладно, согласен! Я – дилетант. Не разбираюсь в шифрах и не понимаю, на что тратит уйму времени твой новый знакомый.
– Приступ самобичевания? – обрадовался Сергей. – У тебя? Дождался! Надо где-нибудь в календаре записать про этот знаменательный день!
– Ладно, теперь давай серьезно.
– Хорошо, – покладисто согласился Бабкин. – Если серьезно, то речь идет об установке звонков с сотовых телефонов.
– И как это делается? – не на шутку заинтересовался Илюшин.
– В каждом районе есть своя телефонная вышка. Она охватывает… ну, скажем, квартал. Оперативник имеет возможность просмотреть все телефонные номера, с которых были сделаны звонки в любом промежутке времени.
Макар быстро обдумал сказанное:
– Но это сотни номеров! Если не тысячи…
– Если бы ты отсматривал номера в радиусе всего действия вышки, то да. Но дело в том, что можно значительно сузить поиск, задав направление.
– Что-то вроде луча?
– Верно. Луч от вышки, проведенный через две точки: сама вышка и искомая квартира. Я, конечно, очень упрощенно объясняю… На этом отрезке оказываются, скажем, двести звонков, сделанных с самых разных телефонов за те два часа, что Куликову держали в ее квартире. Люди звонят из подъездов, с улицы, из своих квартир… Возможно, сейчас что-то изменилось, но во времена моей работы нельзя было ограничить расстояние поиска даже сотней метров. Приходилось отсматривать все соединения, попавшие на радиус действия вышки по нужному направлению.
– Хорошо, я понял. И что дальше?
– Дальше начинается кропотливая сверка выявленных соединений со всеми номерами ее знакомых. Поскольку в первую очередь отрабатывается версия, что девушку увел кто-то из тех, кого она знала. Смотри: оперативник видит, что в нужном ему отрезке и в требуемое время был звонок по телефону… допустим, семь четверок. Он сверяет эти семь четверок со списком номеров адресатов из записной книжки Куликовой и обнаруживает, что такой телефон принадлежит ее бывшему коллеге, которому Куликова перешла дорогу. Или жене ее любовника. Или самому любовнику. И так с каждым номером.
– Допустим, – прервал его Илюшин. – Но что делать, если совпадений не обнаруживается? Хороший пример с женой любовника – ведь ее номер вовсе не обязательно должен попасть в записную книжку девушки.
– Тогда все впустую, – развел руками Сергей. – Я и не говорил, что этот способ гарантированно выведет на тех, кто держал ее в квартире, а потом увез. Но телефон жены любовника все равно рано или поздно окажется в базе следователя, даже скорее рано, чем поздно. И тогда, если номер совпадет, у следствия появится доказательство ее причастности к похищению. Или, как минимум, вполне себе перспективная рабочая версия, то есть будет ясно, в каком направлении нужно рыть.
– И все это проделает прокуратура… – задумчиво протянул Илюшин. – Знаешь, что я подумал? Давай-ка искать настоящего дешифровщика, который сможет прочесть, что же написала Куликова. Не
Сергей развел руками:
– Как будто у меня есть выбор… Что ж, давай искать.
Максим шел к реке и все никак не мог дойти. Попадались по дороге то заброшенные деревни, то колодцы, в которые обязательно нужно было заглянуть, а один раз на пути встал дуб с огромным дуплом посредине, который он старательно обошел, чувствуя что-то нехорошее там, в глубине. Интуиция у него развилась за те годы, что он искал клады, и Макс всегда прислушивался к ней.
Сначала, еще подростком, он освоил методы поиска простых «поклаж», какие делали почти в любой семье. Старые деревенские дома под снос – вот что он выискивал по области, проникая внутрь всеми правдами и неправдами. Едва ли не каждый дом скрывал в себе клад, пусть даже маленькую стопку монет – Максиму и это служило достаточной наградой. Чаще всего люди прятали сбережения в печи, вынимая из кладки кирпичик и оставляя за ним углубление. Другим проверенным местом был подоконник – не раз Арефьев обнаруживал в сгнившем дереве остатки «поклажи», завернутой в тряпицу.
Постепенно он научился смотреть «правильным» взглядом, и ему хватало пяти-десяти минут, чтобы оценить: стоит тратить время на этот дом, или можно сразу уходить к другому. Лишь однажды чутье едва не подвело его: Максим обыскал с металлоискателем один многообещающий сад, но ничего не обнаружил. Заброшенный участок был на окраине деревни, от дома давным-давно осталось одно пепелище, вокруг которого росли старые яблони с искривленными стволами, а неподалеку едва виднелся из густой крапивы полузасыпанный колодец. Для очистки совести еще раз пройдя с прибором, он махнул рукой и собрался уезжать. Присел на пригорок, достал из рюкзака бутылку и жадно приник к горлышку, глотая теплую, но все равно вкусную воду.
Когда он поставил бутылку в траву, взгляд упал на колодец. Продолжая естественно возникшую мысль о ледяной воде, Максим вдруг представил, что в колодце не вода, а, скажем, квас. А еще лучше – пиво! Светлое, нефильтрованное!
«Или золото», – отчетливо сказал внутренний голос. Макс вскочил, опрокинув бутылку, и обругал себя идиотом. Конечно же, колодец! Он не раз читал о том, как в колодцы наспех сбрасывали имущество, если не успевали сделать полноценный схрон, но почему-то ему и в голову не пришло подумать об этом в начале поисков.
Он осторожно приблизился к колодцу, осмотрел подгнившие венцы. Вернулся к машине, достал все необходимое и приступил к работе.
Расчистка земли далась легче всего – земля оказалась сухая, и с крапивой Максим справился быстро. Затем выкопал яму вокруг колодезного сруба, проверяя, насколько глубоко тот сгнил. Рыхлых бревен оказалось всего два, и на них он потратил немного времени, откалывая целые пласты лопатой и отбрасывая в сторону, как будто копал землю.
Мотопомпа лежала в багажнике и до сих пор не пригодилась ни разу.