Манускрипт всевластия

Харкнесс Дебора

— Редко. — Инструктор показывал еще, как расслабиться и выскользнуть из рук нападающего. — В детстве пару раз поджигала шкафы на кухне — может, как раз потому, что совала руки под кран и огонь разгорался еще сильнее. Пару раз занавески у себя в спальне. Дерево около дома — маленькое такое деревце.

— А потом, когда выросла?

— Это произошло на прошлой неделе, когда я рассердилась на Мириам.

— Из-за чего рассердилась? — Мэтью прислонился щекой к моей голове. Это могло бы

подействовать успокоительно, не удерживай он меня против воли.

— Она сказала, чтобы я училась сама о себе заботиться, не полагаясь во всем на тебя. Практически обвинила в том, что я изображаю из себя кисейную барышню. — При одной мысли об этом кровь у меня закипела и в пальцах снова начался зуд.

— Кисейная барышня — явно не твоя роль. Итак, за неделю эта реакция повторилась у тебя дважды. Интересно…

— Не думаю.

— И все-таки интересно. Хорошо, сменим тему. — Я безуспешно попыталась убрать ухо от его губ. — Что это за чушь насчет того, что мне нужна только рукопись?

Я покраснела.

— Сара и Эм говорят, ты встречаешься со мной потому, что тебе что-то от меня нужно. «Ашмол-782», конечно, что же еще.

— Но ведь это неправда. — Он провел щекой и губами по моим волосам. Теперь даже я услышала, как запела в ответ моя кровь. Мэтью засмеялся, довольный. — Я ни минуты не думал, что ты в это веришь — просто хотел убедиться.

Я обмякла в кольце его рук.

— Мэтью…

— Сейчас я тебя отпущу, — сказал он и сдержал слово. — Только не бросайся во всю прыть к двери, договорились?

Снова та же игра, добыча и хищник: если я побегу, инстинкты вынудят его гнаться за мной. Я кивнула. Он разжал руки, оставив меня без всякой опоры.

— Что же мне с тобой делать? — Мэтью подбоченился, скривил губы в улыбке. — В жизни еще не встречал такого создания.

— Это да. Никто еще не додумался, что со мной делать.

— Охотно верю. Хорошо, едем в Вудсток.

— Мне и здесь хорошо. — Мэтью был прав: вампирская заботливость меня не устраивала.

— Ничего хорошего. Кто-то пробовал вломиться к тебе в квартиру.

— Что? — ужаснулась я.

— Замок разболтался, помнишь?

К тому же на нем появились царапины — но Мэтью об этом не надо знать.

— Останешься в Вудстоке, пока Питер Нокс не уедет из Оксфорда.

Вид у меня, должно быть, сделался крайне растерянный, потому что он добавил:

— Зато вся йога будет твоя.

Ну, раз уж Мэтью взял на себя роль телохранителя, деваться мне некуда. К тому же он, вероятно, прав: кто-то проскочил мимо Фреда и пытался взломать мою дверь.

— Пошли. — Он взял мою сумку с компьютером. — Отвезу тебя в Нью-колледж и подожду, пока соберешься. Но разговор о связи «Ашмола-782» с твоими искрами

еще не окончен, — предупредил он, посмотрев мне в глаза.

Мэтью забрал со стоянки свой «ягуар», стоявший между скромным синим «воксхоллом» и старым «пежо». Ехали мы, учитывая городские ограничения, вдвое дольше, чем шли бы пешком.

— Я быстро, — пообещала я у ворот своего колледжа, надев на плечо ремень компьютерной сумки.

— Почта, доктор Бишоп, — сказал из окошка Фред. Я помахала Мэтью пачкой конвертов. Голова просто раскалывалась от стресса.

В квартире я скинула туфли, потерла виски, посмотрела на автоответчик — он не мигал, к счастью. В почту, кроме счетов, затесался большой коричневый конверт, адресованный мне. Без штемпеля — значит, университетский. Внутри листок, пришпиленный к чему-то гладкому и блестящему, с единственным словом:

Помни.

Дрожащими руками я отцепила записку. Знакомая фотография — только газеты печатали ее в черно-белом варианте, а эта была цветная. Краски остались такими же яркими, как в 1983 году, когда это сняли.

Тело моей матери, лежащее ничком в меловом кругу. Левая нога неестественно вывернута, правая рука простерта к отцу. Тот лежит лицом вверх, голова пробита, грудь и живот вспороты от горла до паха, внутренности частично выпали.

У меня вырвалось нечто среднее между стоном и криком. Я упала на пол, вся дрожа, не в силах оторваться от страшной картины.

— Диана! — отчаянным голосом позвал издали Мэтью. По лестнице затопали, в замке повернулся ключ, дверь распахнулась.

Надо мной нависли пепельно-серый Мэтью и встревоженный Фред.

— Доктор Бишоп?

Мэтью слишком быстро — сейчас Фред поймет, что имеет дело с вампиром, — присел передо мной на корточки. Я лязгала зубами от шока.

— Не отгоните мою машину к Всем Святым? — спросил он через плечо. — Доктору Бишоп нехорошо, я должен остаться с ней.

— Не беспокойтесь, профессор Клермонт, я ее поставлю на ректорскую стоянку. — Мэтью бросил Фреду ключи. Тот ловко поймал их, взглянул на меня напоследок и вышел.

— Сейчас стошнит, — прошептала я.

Мэтью отвел меня в ванную. Чтобы схватиться за унитаз, мне пришлось бросить фотографию на пол. После рвоты дрожь несколько унялась, но не прошла окончательно.

Закрыв крышку, я потянулась к смыву. Меня так шатало, что без Мэтью я непременно стукнулась бы о стену.

Он подхватил меня на руки, уложил на кровать, включил свет. Пульс под его прохладными пальцами стал биться медленнее. Я сфокусировалась на его лице, спокойном как всегда, если не считать трепещущей на лбу жилки.

— Сейчас принесу попить.