Манускрипт
Шрифт:
– Это вообще лишнее, - неодобрительно заметил майор.
– Рохлин, насколько я знаю, был комсомольцем, кандидатом в члены партии, а вы тут устраиваете какой-то религиозный обряд.
– Если хотите, можете рядом воткнуть звезду, - пожал я плечами.
– Только делать её сложнее.
Медынцев махнул рукой и отправился обратно к самолёту, где мы оставили раненого пилота. Я плёлся чуть позади, с грустью глядя на перемазанные землёй в районе колен брюки. Наши костюмы выглядели неважно, пусть и не рваные, но достаточно грязные и помятые. Каким-то слишком уж сложным получается путешествие, а наше ближайшее
Тем временем редкие облака уже начали розоветь в лучах встающего солнца. Я кинул взгляд на циферблат своих недешёвых 'Longines', и с сожалением констатировал, что разбито не только стекло, но и что-то внутри пришло в негодность. И где, спрашивается, успел повредить? Вроде по салону не летал, сидел, к креслу привязанный... При этом липовые очки, что интересно, не пострадали. С лёгким сожалением забросил хронометр в кусты, толку от него теперь будет немного.
Сивцев, к тому времени закемаривший в кресле с вытянутой сломанной ногой, при нашем появлении открыл глаза.
– Похоронили, - ответил Василий Карпович на незаданный вопрос.
– Давайте, товарищи, решать, что делать дальше. От того, что мы вынужденно оказались где-то под Тарнополем, задача не поменялась - товарища Сорокина необходимо доставить в Москву. Придётся пробираться через линию фронта.
Он с сомнением посмотрел на забинтованную ногу пилота, мне и Сивцеву сразу стало ясно, о чём подумал майор. Оставлять здесь Петровича было бы предательством, тащить с собой, не говоря уже о том, чтобы перейти с ним линию фронта - это вообще из области фантастики.
– Может, костыли соорудим?
– предложил Сивцев.
– Всё ж лучше, чем на носилках меня переть, а так как-нибудь смогу передвигаться и сам.
– Да ты и на костылях далеко не упрыгаешь, - с сомнением поскрёб небритый подбородок майор.
– Что же делать-то... Того и гляди сюда кто-нибудь из местных нагрянет, шума мы немало наделали. Да и хорошо, если местные, а то вдруг немцы?
Возникло неловкое молчание, каждый думал об одном и том же. По всему выходило, что лётчик становился для нас обузой. Но и бросать его было бы самым настоящим предательством.
– Вот что, - вздохнул Сивцев, переводя взгляд с меня на майора и обратно.
– Вы это, товарищи... Выполняйте задание. Велено доставить человека в Москву - вот и чешите на восток. А я уж как-нибудь...
– Нет, так дело не пойдёт, - взял я инициативу в свои руки.
– Вас мы не бросим. Сделаем костыли и доберёмся все втроём до ближайшего населённого пункта. А там уж, даст Бог, попадутся добрые люди, приютят, пока кость не срастётся.
– А что, хорошая идея, - как показалось, с облегчением поддержал меня Медынцев.
– Здесь же остались наши, советские люди, временно оказавшиеся в оккупации, неужто не помогут?!
Я не стал озвучивать вслух свои опасения насчёт так называемых советских людей на Западной Украине, многие из которых с удовольствием убивали стариков, женщин и детей, имевших несчастье быть другой, 'неправильной' национальности, прежде всего поляков, евреев и русских. Не стал говорить, как в той же Галиции местное население с цветами встречало войска Вермахта, несших им якобы освобождение от коммунистов и жидов, между которыми почему-то проводился знак равенства. Придёт время - сами всё узнают. Либо уже что-то знают, но
Хотя в глубине души я, может быть, и понимал того же Бандеру, ратующего за свободную Украину. Родись я хохлом, тоже, быть может, возжелал бы жить в независимом государстве. Вот только дорогу к своей цели Степан Андреевич выбрал слишком уж экстремальную, не гнушаясь террором, убийствами, и даже сотрудничеством с немецкими оккупантами, а это уже не лезло ни в какие ворота. Если доведётся встретиться со Сталиным, обязательно подскажу ему, чтобы выжигал на Украине национализм калёным железом, не цацкался с ними, а отвечал террором на террор. Если, конечно, встретимся, потому как не факт, что генсек найдёт для меня в этот раз время, да ещё и какой-то прямо-таки злой рок каждый раз мешает нашей встрече. Первый раз из Одессы уже почти уехал в Москву - повязали. Второй раз сам из лагеря сбежал, не дожидаясь, пока околею в холодном карцере. Теперь вот самолёт даже до линии фронта не долетел, и ещё не факт, что нам удастся её пересечь в целости и невредимости. Так что наше свидание со Сталиным казалось мне уже каким-то несбыточным мороком, как и встреча с Варей, которую я не видел - страшно подумать - целых пять лет. Девушке уже считай тридцатник, и если до сих пор она хранит мне верность - ей впору ставить при жизни памятник.
На изготовление пары костылей при помощи сухостоя и нашедшихся в ремнаборе инструментов ушло около получаса. Зато теперь Сивцев мог передвигаться пусть и не быстро, но самостоятельно.
– Ну что, куда двигаем?
– спросил он, стараясь выглядеть бодрячком.
– Знамо дело, на восток, - откликнулся Медынцев.
– Жаль, рации нет, чтобы со своими связаться. Они ж будут думать, что мы все погибли. Так и так придётся до наших добираться, и чем скорее - тем лучше. Так что, Петрович, надо тебя в каком-нибудь селе пристроить, только чтобы люди порядочные попались. Там поправишься - и двинешь следом.
– За меня не переживайте, - хмуро ответил Сивцев, - вы своё задание выполняйте, а я уж как-нибудь перекантуюсь.
– Ну и отлично!
– с наигранным оптимизмом воскликнул майор.
– Сейчас только припасов захватим, чтобы было чего пожевать по дороге.
– Документы, надеюсь, не потеряли?
– спросил я его.
– В случае чего можно выдать себя за немцев.
– Можно, вот только это в самом крайнем случае. Помните, как вас по паспорту величать?
– Йохан Майер, предприниматель из Цюриха, 43 лет от роду. Владею небольшим заводом, производящим запасные части для сельскохозяйственной техники.
– А с немецким у вас как?
– Да уж точно не хуже, чем у вас, - усмехнулся я.
– Guten Tag! Gutes Wetter, nicht wahr?
– Неплохо, - улыбнулся Медынцев.
– Так что если дойдёт до разговоров - предоставьте это мне, тем более что вы как бы мой секретарь. Haben sie mich verstanden?
– Genau, Herr Dietz! Ещё бы легенду придумать, что мы забыли в этих краях...
– Скажем, будто летели в Харьков, присматривать для себя тракторный завод, чтобы получить заказ от немецкой армии на производство запчастей для бронированной техники, а наш самолёт потерпел катастрофу. Выжили чудом.