Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник)
Шрифт:
Но разве у человека из поезда была бородка? А усы? А густые брови?
– Разожмите ему зубы… Хорошо… Так, хватит…
Это доктор вливает ему в рот какую-то горькую микстуру.
Наверное, яд, черт возьми, чтобы его прикончить!
Когда вечером Мегрэ пришел в себя, сестра, дежурившая возле него, вышла в коридор, где ожидали пять человек: комиссар полиции Бержерака, следователь, прокурор, секретарь суда и судебный медэксперт.
– Можете зайти! Но доктор предупредил,
И мужчины переглянулись с понимающими улыбками.
Глава 2
Пять разочарованных мужчин
Ситуация очень напоминала мелодраму, которую разыгрывали плохие актеры: перед тем как уйти, медсестра улыбнулась, бросив последний взгляд на Мегрэ.
Этот взгляд означал: «Я оставляю его вам!»
Палату заполнили пятеро мужчин; все они улыбались, каждый по-разному, но во всех улыбках сквозило нечто угрожающее. Можно было подумать, что они притворялись, и делали это нарочно для того, чтобы разыграть Мегрэ!
– Проходите, господин прокурор…
Невысокий человек с прической ежиком и грозным взглядом, без сомнения, отработанным специально, чтобы гармонировать с профессией. И сколько холода, сколько недоброжелательности в его глазах!
Прокурор прошел перед кроватью Мегрэ, бросил на него короткий взгляд, и, словно выполняя какой-то ритуал, встал возле стены, держа в руке шляпу.
За прокурором прошел следователь, с ухмылкой посмотревший на раненого, и остановился возле своего начальника.
Затем секретарь суда… Теперь возле стены стояло уже трое мужчин с видом заговорщиков!.. И вот к ним присоединился судебный медэксперт!..
В стороне пока еще оставался комиссар полиции, толстяк с выпученными глазами, которому в этом спектакле, по всей видимости, предназначалась главная роль.
Оглянувшись на остальных, он медленно опустил руку на плечо Мегрэ.
– Вот ты и доигрался, приятель!
В другой обстановке это выглядело бы на редкость забавно. Но Мегрэ даже не улыбнулся. Почувствовав неясную тревогу, он нахмурился.
Конечно, они беспокоятся о нем! Ему казалось, что граница между реальностью и сном была крайне расплывчатой, и с каждым мгновением она стиралась все больше и больше.
Сейчас перед ним явно разыгрывалась пародия на следствие! Комично выглядевший комиссар полиции улыбался с хитринкой.
– Признаюсь, я очень рад, что смог наконец-то увидеть тебя!
Остальные мужчины, замершие возле стены, смотрели на него, не отрываясь.
Мегрэ вытащил руку из-под простыни с протяжным вздохом, вызвавшим удивление у него самого.
– Ну, и кого ты выбрал на эту ночь?.. Еще одну женщину? Или юную девушку?..
Только теперь Мегрэ сообразил, что ему нужно многое сказать, чтобы прояснить ситуацию, и, поняв это, испугался. Он был слишком измотан. Его клонило ко сну. Все тело болело…
– А, оставьте… – машинально пробормотал он, вяло махнув рукой.
Они ничего не поняли. Он повторил совсем тихо:
– Оставьте! Завтра…
Он закрыл глаза, и в его воображении тут же смешались лица прокурора, судьи, врача, комиссара и секретаря, из образов которых возникло существо, походившее одновременно на хирурга, фермера и человека из поезда.
На следующее утро он уже сидел в постели – точнее, почти лежал, опираясь на подложенные под спину две подушки – и наблюдал за медсестрой, которая суетилась в солнечных лучах, занимаясь уборкой палаты.
Симпатичная девушка, крепкая, высокая – типичная агрессивная блондинка. Она то и дело посматривала на раненого, одновременно вызывающе и опасливо.
– Скажите… Вчера действительно ко мне приходили несколько господ?
Она свысока глянула на него и ухмыльнулась:
– Зря стараетесь, со мной это не пройдет!
– Но, послушайте… Скажите, зачем они приходили?
– Мне запрещено разговаривать с вами. И хочу сразу предупредить: все, что вы мне скажете, я обязана передавать им.
Забавно, но Мегрэ испытывал нечто вроде удовольствия от этой ситуации. Так бывает ранним утром, когда видишь сон, который хочется досмотреть прежде, чем окончательно проснешься.
Солнце сияло так ослепительно, как бывает только в сказках о феях. По улице проскакала группа всадников, и когда они завернули за угол, торжествующе пропели трубы.
В этот момент сестра проходила рядом с кроватью, и Мегрэ, у которого на языке вертелось множество вопросов, попытался ухватить ее за полу халата, чтобы привлечь внимание.
Сестра обернулась, дико вскрикнула и убежала.
Ближе к полудню ситуация начала немного проясняться. Когда врач менял Мегрэ повязку, в палату зашел комиссар полиции. На нем была совершенно новая соломенная шляпа и ярко-синий галстук.
– Вы даже не полюбопытствовали заглянуть в мой бумажник? – вежливо поинтересовался у него Мегрэ.
– Вы прекрасно знаете, что у вас не было бумажника!
– Тогда все понятно. Позвоните в судебную полицию. Вам скажут, что я – дивизионный комиссар Мегрэ. Если же вы торопитесь, то позвоните моему коллеге Ледюку, у него дом в местечке Виллефранш… Но прежде всего скажите, где я нахожусь?
Однако ему не удалось переубедить полицейского, на лице которого по-прежнему играла недоверчивая улыбка. Он даже подтолкнул локтем хирурга, подмигнув ему.
Вплоть до появления Ледюка, прибывшего на стареньком «форде», окружающие относились к Мегрэ крайне сдержанно.