Маньяк из крапленой колоды
Шрифт:
– Еще лучше. Ты что, врешь рефлекторно, как дышишь?
– Просто похвастаться захотел. – Выдавил Паша, опять покрываясь красными пятнами.
Да уж, выглядит эта история не очень правдоподобно. Но мне уже встречались в жизни патологические вруны. И ничего, далеко не все из них убивали знакомых девушек.
– Вот что, Паша. – Серьезно сказала я. – Алиби я тебе создавать не стану. Но, как профессиональная ясновидящая, могу бесплатно дать хороший совет. Постарайся отучиться врать. А иначе – вижу я в твоей ауре дальнюю дорогу и казенный дом. Бывай!
Я поднялась и пошла
– Ну и кого выбираешь: Дениса или наглого враля? – поинтересовалась подруга, выслушав мой рассказ.
– А бис его знает! – в сердцах воскликнула я. – Денис почему-то скрыл несостоявшееся свидание. Если невиновен, то с чего бы ему молчать? С другой стороны, ни одному слову Паши вообще верить нельзя. Вот и выбирай тут.
Так и не придумав ничего путного, мы легли спать. Утром вместо будильника нас разбудил мой мобильный.
– Полина? Это Софья Павловна. Ко мне только что приходил полицейский. По поводу Милочки. Я ему рассказала все, что знаю, дала список участников вечеринки. Ну и… рассказала про вашу сыскную деятельность, тем более нужные анкеты у вас. Я правильно поступила?
– Конечно, Софья Павловна. Не волнуйтесь, у меня нет секретов от полиции.
Глава 11
В конце августа клиентов в салоне было немного. Вероятно, если у людей выдавался свободный часок, они рвались на природу, чтобы надышаться кислородом перед балтийской ранней осенью. До полудня ко мне пришел лишь один парень из села.
– Вот. – Он положил передо мной черный сатиновый мешочек.
– Что это? – На всякий случай я не стала прикасаться к непонятному дару.
– Еще зимой это влетело ко мне в окно. Там, внутри, куринные косточки. Я по глупости кости в руки взял, и вот уже полгода сплошные неприятности. Голова раскалывается, забывать начал все, даже что вчера со мной было. Прикинь, позавчера к другу в гости собрался, и начисто из памяти вылетело! Пока до меня друганы дозвонились, пока доехал к ним – всю водяру вылакали.
Я недоверчиво посмотрела на припухший сизоватый нос парня, бегающие глазки, трясущиеся руки. Подавив неуместный совет «Надо меньше пить», я мягко спросила, кто же, по его мнению, навел страшную порчу.
– Да баба моя, кто ж еще. Я ее еще осенью по пьяни прибил немного и на улицу вышвырнул в чем мама родила. Вот она и затаила злобу. Я ей предлагал вернуться, обещал, что прощу все, жить будем ладно. Нет, ни фига не вернулась. Я после этого не раз неладное замечал. То песок какой-то перед крыльцом рассыпан, то шнурки под дверью валяются. Ну, думаю, пусть баба побесится. Надоест – сама на коленях приползет, я ей тогда эти шнурки на шее завяжу. А в феврале – вот! – Он ткнул трясущейся рукой в мешочек.
– А вы держите зимой окна открытыми? – удивилась я.
– Да я ж о чем и говорю. Окно закрытым было. Ложился спать – на полу чисто. Проснулся утром с похмелья – вот это валяется.
– В мешочке?
– Да по полу косточки рассыпаны. Я их сам в мешочек собрал, хотел бабке-колдунье в деревню отвезти.
– Почему же не отвезли?
– Как не отвез? Да бабка долго колдовала, триста долларов взяла, а толку… пшик. Тем же вечером тараканы из всех углов полезли.
Да, похоже, «белочка». Белая горячка, делирий по научному. Надо же, как я в психиатрической литературе поднаторела. Я записала алкаша на сеансы очищения от порчи, хотя, по-хорошему, следовало бы закодировать его от алкоголизма. Но кодировать я не умела. Впрочем, в нашем салоне никто не умел, хотя многие брались. А потом родственники так и не излечившихся пьяниц подкарауливали наших ворожеек в темных углах. Разумеется, не для того, чтобы прошептать на ушко слова любви.
Следователь, предварительно созвонившись, пришел в наш салон, когда клиентов не было. Мы с Оксаной пили чай в моей комнатке. Высокий пожилой полицейский выглядел уставшим, как будто не спал несколько ночей. Ксюша вышла из каморки, и я добросовестно пересказала все, что удалось узнать от моей шестерки кандидатов. Умолчала лишь о просьбе Паши соорудить ему алиби. Зачем дурачка под монастырь подводить. Если он виновен, это выясниться и так, а если чист, как слеза младенца, не стоит пускать полицию по ложному следу.
– Анкеты и список участников вечеринки у вас с собой?
– Нет, я же не знала заранее, что вы придете.
– Ладно, приносите завтра. Можете оставить у администратора, я за ними зайду. – Он поднялся, собираясь уходить.
– Простите… Пока о Милочке ничего не известно?
– Известно, – устало бросил он.
– Она нашлась?
– Да.
– Живая? – Спросила я, уже предчувствуя ответ.
– Нет.
– Но… Хоть целая?
– Тайна следствия. – Буркнул полицейский. Все понятно. Значит, разрезана, как библиотекарша.
– Я должен поговорить с вашей подругой. – Полицейский поднялся и пошел к выходу. Я побежала за ним и схватила за рукав.
– Но хоть скажите напоследок: ее убили сразу? Или через несколько дней? Прошу вас! Мы ведь так старались ее побыстрей найти. Я должна знать, был ли у нас шанс.
– Ее убили той же ночью. – Полицейский выдернул рукав и официально обратился к Оксане: – Теперь я хотел бы побеседовать с вами.
В расстроенных чувствах я села за столик администратора. Теперь наше расследование могло иметь только теоретический интерес. Может, оставить его полиции? Но… вполне вероятно, что своими расспросами я уже потревожила спящего зверя, и теперь он охотиться за мной. Хотя… если бы охотился, давно бы поймал.
Нет, что-то в этой истории не вяжется. Судя по всему, Милочку нашли в том же виде, что и библиотекаршу Елену. Значит, можно считать доказанным, что их убил один и тот же маньяк. Елена ему чем-то приглянулась, а Милочка намекнула, что знает про убийство, и сумела напугать. Но почему, почему она сумела, а я нет? Может быть, напрасно я так зациклилась на шестерых подозреваемых? Елена и Милочка могли познакомиться в клубе с седьмым кандидатом в маньяки, назовем его мистер Х. К примеру, он ухаживал за обеими девушками на той самой вечеринке.