Манящий рассвет
Шрифт:
Через два дня другая рыбалка, ушли на лодке далеко вниз по Волге. Накануне Генрихович объелся желтых слив. Встали на место – клюёт хорошая рыба, а у нашего гостя зеленеет лицо: «Тысяча извинений, нельзя ли на вон тот бережок?» Что делать, мотаем снасти и к берегу. Тут комикс: гость припустил в тальник 5 , расстёгивая на ходу брючный ремень. Явился счастливый. Конечно, мы недолго простояли на якоре, повторилась та же история. Когда дело шло к третьей схватке, ему был предложен гениальный по простоте вариант – справить нужду с борта лодки. Рядом ни души. Бледнея и краснея, он попробовал. Волна от далёкого парохода чуть пошевелила лодку. А ему показалось, что лодка переворачивается! Руки, коленки затряслись, папа едва подхватил его за шиворот. Решили не мучать дорогого гостя. Уехали домой. О своём инструменте много интересного он рассказывал. Гобой в оркестре очень важен. По нему настраивает инструменты весь оркестр. Он даёт ноту «ля».
5
Тальник – небольшая
У мамы была подруга Сима. Жила на горах. Мы с мамой заходили за Симой раненько и от родника «Головушка» поднимались в горы за грибами. Там дубы, но встречались и осинники. Ноги и сердце нужны крепкие для походов в этих горах. Снизу вверх хорошо видны грибы, но домой еле плетёмся. Устал я по-настоящему впервые после одного похода на картошку у Красного поля. До трёх дня мотыжили по сильной жаре с мамой, потом я набегался по лугам, оврагам и в дороге домой отставал, только совместная песня помогала. Другой раз повезло: кто-то по ошибке промотыжил наш участок. Возвращались краем леса. Находили ягодные поляны одну за другой, паслись, пили из родника, нарвали букет полевых цветов бабушке. Зимой мама ездила в Ленинград и там встретилась случайно со своей сестрой в Эрмитаже! К Новому году привезла ведро клюквы, невиданных конфет и всем подарки. Этот Новый год запомнился особым весельем. Собрались папины друзья с женами, бабушкины подруги.
Зима пролетела в учёбе и чтении. Пришла Пасха, улица Пушкина наводнилась людьми, среди них толклись продавцы мелким товаром – офени. Папа купил у них стопку книг для меня. После чтения каждой книжки бабушка заставляла в каталоге писать краткое содержание и наклеивать на обложку номер. Постепенно их набралось триста штук. Библиотечкой я очень дорожил.
Стоит рассказать о курах. Развели их тридцать штук. Забота появилась у всех. Нам с папой надлежало носить с Волги мелкую гальку, а с базара кормовую свеклу. Мама успевала перед работой нарезать, насечь травы, она же щупала наседок, готовила корм. Бабушка тоже наблюдала за клушками, они норовили снести груду яиц в самых потайных местах. Особо распушившихся клушек обливали водой. Как-то папе доверили подкупить кур на базаре. Он запал на пяток особей, как ему доверительно сообщили, «лехгорной» породы. К утру они дружно подохли. Представьте, прямо по Сеттону-Томпсону, нашлась среди рядовых кур выдающаяся. С виду щуплая, хроменькая, она оказалась долгожительницей и исправно несла огромные, двужелточные яйца. Мы все полюбили её, даже кличка была «Паралик». Хранится её фотография. Смешной случай: мама вбегает к бабушке напуганная. «Что-то случится нехорошее – курица петухом пропела!!» Впоследствии купленная курица и оказалась петухом.
Весной 1959 года семья не на шутку встревожилась: папа потерял работу. Кустарные промыслы запретил Хрущёв. Сразу хорошую работу не отыщешь. Папа устроился матросом на водную базу охотников. Я прыгал до потолка от радости. Дело шло к летним каникулам и провести лето рядом с отцом было неслыханным везением. Я не расставался с папой, помогал во всех делах и лучше узнал его…
У длинной полосы каменистого берега стоят на якорях сотня лодок разного покроя. Среди них на понтонах помещение охраны – база. Всё как на корабле: палуба, трапы, швабры, прожектора, спасательные круги, канаты, цепи, багры, вахтенный журнал и даже гальюн. Для пацана такого склада, как я – это как во сне! Я мечтал в то время стать речником. Начальник базы, суровый волжанин Лощёнов, заставлял следить за тросами, мостками, ремонтировать их. Драили палубу по утрам, блюли вахтенный журнал (прибытие – отбытие, другую информацию). Ходил Лощенов в бушлате, тельняшке, ремень на штанах с якорями. Сам он руководил зимой заготовкой льда для города. Тогда было принято забивать погреба глыбами льда и засыпать опилками. Рубили лед толщиной метр, пешнями 6 и выводили глыбы к берегу. Работа, требующая незаурядной силы и выносливости.
6
Пешня – специальное приспособление для пробивания льда. Деревянная ручка и железный наконечник. На зимней рыбалке пешней делают лунки для ловли рыбы и проверяют толщину льда.
На базе всегда толклись люди, и моя стеснительность быстро пропала в общении. База была охотничьей и народ тут был специфический. Пытливые, разговорчивые. Много хороших и интересных личностей. Были и матёрые браконьеры-сетевики отец и сын Елфимовы, дед Кощеев. Они развязывали языки только после бутылочки. Особенно вечерами посиживало старое поколение охотников и рыбаков. По их рассказам представлялась мне Волга ушедших времён, другие нравы и обычаи. Несмотря на обилие дичи и рыбы, у большинства жителей тяжёлая работа съедала время и силы, базары ломились от дешёвых продуктов благодаря немцам Поволжья. В садках летом продавали речную рыбу по доступной цене. Волга была очень популярна, а по воскресеньям на суднах: «Краснофлотец», «Комета», «Колхозник» масса народа устремлялась летом во все концы. В ходу были многовесельные лодки, моторки только появлялись. На Приверхе гремел знаменитый ресторан «У Акулины», стояли вышки для пловцов. Кишел людьми заволжский пляж. Траву выкашивали не только на полянах, но и на каждой лужайке. Сено перевозили на спаренных лодках, на пароме. Косцы для пропитания ловили рыбу бреднями 7 и этим чистили озёра. От этого в озёрах под зимним льдом не было заморов, и рыбы в них кишела масса. После войны этот уклад жизни горожан резко изменился в худшую сторону. Исчезли кормильцы города – немцы Поволжья. Стада городские пришли в упадок. Плодовые деревья обложили налогами, и их стали массово вырубать.
7
Бредень – небольшая рыболовная сеть, которую люди, идущие бродом по мелководью, тянут за собой на двух деревянных шестах.
Народ стал смотреть на Волгу, как на наживу. Появились браконьеры, калымщики и разная нечисть.
Вот летний день догорает, перестали греметь цепи якорей, лодочники расходятся. С появлением комаров в розовом от заката небе засвистели стремительные стрижи. Стемнело. Мы с папой вахтенные, зажигаем прожектора. Сразу высветились мириады толкущихся подёнок 8 , комаров-толкунцов. В понтоны под палубой лениво хлюпает вода. Поскрипывают лодки от волны далекого парохода, помаргивают бакены, с берега доносятся звуки засыпающего города. Меня манит к себе сетка-крутилка. Поднимаю лебёдкой квадрат сетки, всегда в ожидании крупной рыбы, но блестят чешуёй косырики, баклешки 9 , окуньки. Эта мелочь набежала на свет прожектора. Из неё мы делали котлеты. Крупная щука живет под понтонами, и редко можно увидеть её силуэт. Папа делает обход по берегу, а я коротаю ночь на рундуке. Посиживаю, вглядываясь в ночную Волгу, или созерцаю купол звёзд, мечтаю. Луны нет, и чёткость неба абсолютная. Вроде всё уснуло, но нет. Трещит запоздалая моторка, прошумел залитый огнями красавчик теплоход. Воцарилась тишина, и вот опять звуки: трюкает выхлопом самоходка, ползёт вверх по реке. У меня за спиной похрапывает наш редкий гость – бакенщик дядя Коля Поляков. Приезжал в город за продуктами и немного «клюкнул». Живёт он один в домике на Иргизе. При знакомстве можно много интересного почерпнуть из его отшельнической жизни. При первой встрече он меня озадачил вопросом: «Где тут можно разрешиться?» Понял, что он гальюн ищет. Иногда ночевал под бортом базы катер «Гидролог». Капитан-моторист Миша Цанков – здоровенный мужичина, до утра травил анекдоты.
8
Подёнки – крылатое насекомое, продолжительность жизни которого не превышает нескольких дней, имеют две пары сетчатых прозрачных и очень тонких крыльев, передние всегда крупнее задних, а на конце брюшка – три, или реже две, длинные тонкие хвостовые нити.
9
Баклешка – местное название мелкой рыбы уклейки в Саратовской области. Уклейка – распространённый вид рыб из семейства карповых.
Нашим сменщиком по вахте был нелюдимый, вечно заросший щетиной, старый человек. Правда, из-под рубашки просвечивала тельняшка, но мы с папой считали его чудаком. Смотрим, он сосредоточенно пилит крупной пилой засохшую буханку хлеба. И вот этот чудак на моих глазах совершил очень смелый поступок. После сильного шторма начальник собрал всех матросов подтягивать тросы, восстанавливать порядок на базе. Волна еще сильная катит – не сразу река успокаивается. Зоркий Лощёнов разглядел в волнах, очень далеко, плывёт лодка – утопленница, один нос торчит. Поговорили, принялись за уборку. А дед, добрая душа, отвязал плоскодонку и гребёт к ней. Плоскодонку нещадно мотает волной, но она приближается к своей цели. Дед замотал за торчащий нос верёвку и буксирует с трудом. Дальше со слов героя: «неожиданно из-под лодки выкатился воздушный пузырь, и железная лодка стала погружаться на дно! Вот она уже и плоскодонку за собой тянет! Корма стала грузиться в воду! Ветер донёс с базы голос Лощёнова: «Режь фал!!!» Перочинным ножиком пилю верёвку, а вода уже хлыщет в мою лодочку. Наконец плоскодонка выровнялась и я, бросив вёсла, принялся отливать воду». Течение отнесло лодчёнку далеко вниз. Я побежал туда, чтобы помочь удальцу. Сбил о камни ноги.
По молодости творил иногда глупости. Пришел на базу закадычный друг Саша Уткин, ну, конечно, покататься на лодке. Брать лодку для катания на вёслах папа мне разрешал. Начитавшись книжек про подводников, нагрузили в лодку крупные камни, выехали подальше и сбрасываем камни – топим подводный флот. Прямо стыдно писать. Так увлеклись, что вокруг не смотрим. Оказалась лодка между пристающим теплоходом и пристанью! Увидев надвигающуюся громаду, сильно струхнул, силы появились во мне не по возрасту, орудовал багром и чудом вытянул лодку за пристань. Как же нас материл матрос! Глянул на Сашку, а он вцепился в лавку и оцепенел от перенесённого ужаса. Папа об этом случае не узнал. А Саша расхотел кататься со мной.
Чуть позже увидел, при обходе берега, мальчика на лодке. Узнал, это из школьного дворца, некто Крысин. Просит завести мотор, как он сказал, на лодке своего родственника. По простодушию и глупости полез к нему на лодку и со знанием дела стал заводить мотор. К великому счастью, мотор не захотел заводиться. Крысин спрыгнул с лодки и исчез. Только тогда я понял, что он лодку хотел угнать. Замок рундука отсека с мотором валяется открытым без ключа с проволокой в скважине. Папа мне сказал, что всё семейство Крысиных – воры. Вот помог бы я своему родителю!
Но, конечно, были и благородные поступки. После сильных ветров бегал по берегу, собирая чужие слани 10 и вёсла. Поздно вечером, уже в темноте, слышу, кто-то скребётся на крайней лодке. Бросаю туда луч прожектора. Вижу, человек на корме лодки, ищет что-то на дне. Цоканье багра о камни ясно слышно. Подхожу: «В чем дело?» «Утопил якорь». Залез к нему помогать. Багор длинный еле достаёт. Но что-то подцепили, тащим. Пропотели, я нырнул среди лодок и сообщаю: мы большой валун тащим! Ушёл бедолага домой.
10
Слани – так называют съемные полы на дне лодки. Под сланями может накапливаться вода.