Маори
Шрифт:
Со всех сторон слышалась не утихавшая ружейная пальба. В воздухе стоял не прекращавшийся многоголосый крик и нельзя было понять, когда кричит жертва, а когда ее убийца. Опотики не обращал на это никакого внимания, продолжая собирать вокруг себя своих людей. Некоторые из них палили в пакеа из своих ружей, но большинство не знало, что им делать в сложившейся ситуации. Он вынужден был начать раздавать пинки своим товарищам, чтобы отвлечь их внимание от окружавшего их ада и заставить повернуться к нему лицом.
— Нам нельзя здесь оставаться! — крикнул он. — Мы должны уйти!
— Но ведь это деревня твоего отца, — возразил Аурунери.
Опотики с силой ударил его в плечо.
— Мой отец погиб. Погибла и его деревня. Он умер в ту минуту, когда думал, что установил с пакеа мир!
Один из его воинов стал перезаряжать свой мушкет.
— Но мы можем убить многих из них! — сказал он.
— Не здесь и не сейчас, — ответил Опотики и глянул в сторону ворот, где еще витала полуразорванная дымовая завеса. — Их слишком много, а все лучшие воины моего отца погибли в первую же минуту нападения. Другие умрут прежде, чем смогут дотянуться до своего оружия. Мы стоим перед выбором: либо уйти, либо остаться и умереть.
До них донесся еще один пронзительный женский крик. Воины Опотики повернули головы в том направлении, откуда он до них долетел. Один из воинов обернулся к сыну вождя Те Охине и умоляюще взглянул на него. Опотики смотрел в ту же сторону, что и все.
— Воины не оставляют на произвол судьбы своих женщин! — крикнул юный маори. На его лице было такое выражение, что на него просто больно было смотреть.
Опотики понял, что тут поможет только жестокость. Взяв себя в руки, он строго проговорил:
— Это не наши женщины. Наши женщины живут в других деревнях и мы обязаны защитить их, если потребуется. Если мы умрем здесь, позже пакеа доберутся и до них. Кто им тогда поможет? Мы должны уходить — это приказ! Давайте, быстрее шевелитесь!
Он начал подталкивать руками и ногами своих колеблющихся товарищей к задней части па.
Пакеа запалили дома и амбары. Вскоре всю деревню заволокло клубами темного дыма. В нем трудно было отличить пакеа от маори. Это затрудняло действия людей Опотики, однако, как оказалось, совершенно не волновало пакеа. Они продолжали палить во все стороны так же свободно, как и раньше. Почти поголовно белые бандиты были пьяны и им, было уже все равно, в кого они попадут — в маори или в своего же.
Опотики построил своих воинов в полукруг на случай отражения атаки. Двое молодых маори начали рубить канаты, которые крепили одну из секций частокола. Те Охине хвалился, когда говорил, что его деревня неприступна: после первых же ударов веревки лопнули, а бревна посыпались на землю. Образовалась дыра, в которую свободно мог пройти один человек.
— Мы можем окружить их снаружи и зайти в тыл, — с надеждой в голосе проговорил Аурунери. — Они не ожидают сейчас нашего нападения!
Опотики был неумолим.
— Нас мало, а их целая туча. Я думаю, что больше сотни. Кроме того, я не собираюсь воевать по навязанной мне тактике пакеа. Они любят сражаться в открытом месте, где нас всегда можно окружить и перебить, как свиней. Мы должны вернуться в лес.
Аурунери на минуту задумался, потом гордо выпрямился и проговорил:
— В лесу охотятся звери. Мне надоело чувствовать себя зверем.
— И все же укус зверя опасен для врага. Мертвые же звери годятся разве что на жаркое.
Два молодых воина скрестили суровые взгляды. Через минуту Аурунери был вынужден отвести глаза в сторону, коротко кивнуть и махнуть рукой. Он исчез в дыре, проделанной в частоколе.
Опотики дождался момента, когда территорию деревни покинул последний из его воинов. Прежде чем пролезть в дыру самому, он бросил последний печальный взгляд на деревню. Здесь он провел свое детство, самые счастливые и беззаботные годы в жизни… Когда пакеа еще не было на их земле. Справа в клубах дыма мелькало дерево, вокруг которого он играл со своими друзьями. И с сестрой, которая теперь умерла для него, поскольку ушла искать счастья среди поганых пакеа. Даже если его отец был насчет нее прав и она является всего лишь служанкой, этого уже было для Опотики достаточно. Понятно, как он мог относиться к соплеменнику, — уж не говоря о родной сестре, — который служит врагам.
Но если все-таки окажется, что она спит с пакеа, он убьет ее белого любовника. А если выяснится, что она спит еще и с Робертом Коффином, который был другом отца, Опотики убьет и Роберта!
И вообще перед ними стояла глобальная задача — перерезать всех пакеа, ступивших своими грязными башмаками на священную землю Аотсароа.
Его отец любил разглагольствовать о мире. Опотики знал совершенно точно, что с такими зверями мира быть не может. Это все равно, что жить в мире с акулой. Кроме пьянства и убийств пакеа, по мнению Опотики, ничего не умели делать.
Он пытался не обращать внимания на, крики умиравших безвинных женщин и детей, он отчаянно пытался закрыть глаза на то, чему только что явился свидетелем… Безуспешно. Картины зверств и смертей пылали в его мозгу пожаром. Он не мог забыть это и знал, что никогда не забудет.
Наконец, он отвернулся от деревни и пролез в дыру вслед за своими товарищами. До леса было рукой подать. Он преодолел открытое пространство в несколько огромных мощных прыжков.
Он знал, что будет помнить то, что сегодня случилось, до конца своих дней. И большее всего ему вспомнятся отнюдь не крики погибающих соплеменников, не шум пожара, сжигавшего деревню, в которой он родился. Большее всего ему будет вспоминать пьяный смех головорезов-пакеа.
Глава 10
Мерита молчаливо наблюдала за тем, как он одевается. Как это случалось почти всегда, особенно долго ее взгляд задержался на его седой голове. Так странно. Он рассказывал ей как-то, что поседел еще совсем молодым человеком. Это означало, что он в молодости выглядел гораздо старше своих сверстников. Это значило так же и то, что пока его сверстники старились, Коффин оставался практически неизменным. Порой он казался ей вечно молодым, а порой — вечно старым. В нем было слишком много противоречий даже для пакеа. Он был знающим, сильным, волевым человеком, однако в чем-то удивительно наивным. Причем сам не осознавал своей наивности.