Маракотова бездна. Страна туманов (сборник)
Шрифт:
– Но позвольте, – заметил я, – мы тралом вытаскивали полтонны ила, но почему-то не замечали подобного свечения!
– Вне всякого сомнения, ил терял способность фосфоресцировать, пока его поднимали на поверхность. Да и что такое полтонны ила по сравнению с этими бескрайними равнинами? Смотрите, смотрите! – вдруг завопил профессор в состоянии крайнего возбуждения. – Глубоководные существа пасутся на органическом ковре, почти как земные стада на лугу!
Стая крупных черных рыб, толстых и неповоротливых, проплыла над самым дном в нашу сторону. Рыбы рылись носами в упругой растительности, выбирая наиболее аппетитные кусты. Затем появилось гигантское красное существо, напоминающее глупую морскую корову. Оно меланхолично жевало жвачку прямо перед моим окном. Другие похожие существа паслись рядом. Время от времени они поднимали головы, чтобы получше рассмотреть странный предмет, который неожиданно свалился сверху.
Я не мог не восхищаться Маракотом. Даже в духоте камеры, когда смерть казалась неотвратимой, он не мог противиться зову науки и продолжал методично делать записи в блокноте. По мере сил фиксируя собственные наблюдения, я увидел то, что навсегда запечатлелось в моей памяти. Дно океана состояло из красной глины, но здесь поверх нее лежал слой серой глубоководной слизи, который образовывал волнистую равнину. Равнина простиралась во все стороны, на сколько хватал глаз. Поверхность не была идеально гладкой, то тут, то там высились странного вида округлые холмы, вроде того, на который мы опустились. Холмы светились всеми цветами радуги. Между холмиками метались косяки рыб, большей частью не известных науке пород. Рыбы были окрашены в разные цвета, но черный и красный преобладали. Маракот рассматривал их, едва сдерживая волнение, и энергично скрипел пером, торопливо записывая увиденное.
Воздух в кабине стал очень тяжелым, и мы снова выпустили из баллона порцию кислорода. Довольно любопытно, но нам ужасно захотелось есть. Я бы сказал, что мы проголодались как волки. Мясные консервы, хлеб с маслом и виски с содовой, предусмотрительно прихваченные Маракотом, оказались как нельзя кстати. Немного подкрепившись и набравшись сил, я устроился у иллюминатора поудобней. Больше всего в этот момент мне хотелось курить. Хотелось затянуться сигаретой последний раз в жизни. Вдруг в поле моего зрения попало нечто, и вихрь странных мыслей, надежд и предчувствий закружился в голове.
Я уже упоминал, что волнистая равнина вокруг нас была усеяна довольно странными объектами, которые выглядели как округлые холмы. Один из холмов, довольно высокий, находился как раз напротив моего иллюминатора на расстоянии тридцати футов. На нем виднелся необычный знак. Присмотревшись повнимательней, я обнаружил, что подобные знаки один за другим опоясывают всю видимую часть холма. Когда человек находится в двух шагах от смерти, не многое способно заставить его сердце возбужденно забиться, а его самого затаить дыхание. Я немедленно понял, что вижу фриз {31} . И несмотря на то что рисунки потеряли очертания под влиянием времени, было очевидно, что их вырезала рука разумного существа. Маракот и Сканлэн бросились к моему иллюминатору и с изумлением уставились наружу на символы вездесущего могущества человека.
31
…фриз. – Декоративная композиция (изображение или орнамент) в виде горизонтальной полосы (наверху стены, на предмете и т. д.)
– Это резьба, вне всякого сомнения! – воскликнул Сканлэн. – Думаю, что эта круглая кегля является крышей здания. Другие холмы – тоже крыши. Послушайте, босс, мы, кажется, свалились на обычный подводный город.
– Действительно, похоже на древний город, – ответил Маракот. – Геологи утверждают, что моря когда-то были континентами, а континенты морями. Но я всегда с недоверием относился к гипотезе, что сдвиги коры в Атлантике происходили в эпоху кайнозоя. Неужели египетские сплетни, пересказанные Платоном {32} , имеют под собой реальную основу? Вулканическая формация перед нами доказывает, что дно океана осело в результате сейсмической активности.
32
…египетские сплетни, пересказанные Платоном… –«Легенда о гибели Атлантиды дошла до нашего времени от древнегреческого философа Платона, жившего в IV веке до нашей эры (он изложил ее в диалогах «Тимей» и «Критий» – А. К.). В свою очередь Платон (как он сам утверждал) получил сведения об Атлантиде от потомков известного афинского законодателя Солона, жившего в VI веке до нашей эры и которому Платон приходился дальним родственником. Платон писал, что в Атлантическом океане к западу от Гибралтарского пролива некогда находился огромный цветущий гористый остров, богатый всеми дарами природы и населенный весьма культурным народом. Атланты составляли федерацию из 10 царств, которая подчинила своей власти весь запад Европы. Они собирались продолжить свои завоевания и захватить древнейшее афинское государство и Египет, еще остававшиеся независимыми. Праафиняне возглавили сопротивление захватчикам и после упорной борьбы отстояли свою независимость, разгромив военные силы Атлантиды. Армия последней имела более 1200 тысяч бойцов и 1200 боевых кораблей, количество по тем временам действительно огромное. Но потом произошли колоссальные землетрясения и наводнения и участники войны погибли: праафиняне были поглощены разверзшейся землей, а остров Атлантида опустился в пучины океана. Это произошло, говорил Платон, около середины десятого тысячелетия до нашей эры. ‹…› предание об Атлантиде ‹…› было рассказано Солону во время его путешествия по Египту жрецами одного из храмов тогдашней столицы – Саиса. Египетские фараоны, ведшие завоевательную политику, очень нуждались в наемных греческих солдатах, и поэтому жрецы стремились снискать расположение Солона, чтобы получить возможно больше наемников из Афин. Рассказ об Атлантиде повествует о необыкновенно высокой доблести праафинян и боевом союзе их с египтянами еще за девять тысячелетий до посещения Египта Солоном. Наличие явно политической окраски заставляет считать эту часть повествования саисских жрецов вымыслом» (Жиров Н.Ф. Послесловие // Конан-Дойль А. Маракотова бездна. – М.: Государственное издательство географической литературы, 1957. – С.84–85).
– Купола выстроены в определенном порядке, – заметил я. – Кажется, мы видим не отдельные домики, а крышу одного гигантского здания.
– Думаю, что вы правы, – сказал Сканлэн. – Четыре больших купола по углам и маленькие посредине. Это действительно здание. Хотел бы я рассмотреть его целиком. Думаю, что внутри поместится весь «Мерибанк».
– Здание по самую крышу погребено под морскими отложениями, – произнес Маракот. – С другой стороны, отложения предохраняют его от разрушения. Кроме того, здесь, на большой глубине, постоянная температура, немногим более тридцати двух градусов по Фаренгейту {33} . Низкая температура приостанавливает процессы распада. Даже разложение останков глубоководных органических существ, которые устилают дно океана и по случаю освещают для нас окрестности, происходит, по-видимому, очень медленно… Но посмотрите, это ведь вовсе не фриз, а надписи!
33
…немногим более тридцати двух градусов по Фаренгейту.– 32° по Фаренгейту = 0° по Цельсию.
Вне всякого сомнения, профессор был прав. Одинаковые начертания появлялись в разных местах. Эти знаки представляли собой буквы какого-то древнего алфавита.
– Я когда-то изучал финикийские {34} памятники. Символы на них имеют много общего с теми, которые мы видим сейчас, – произнес Маракот. – Друзья мои, перед нами античный город, погребенный на дне океана. Как жаль, что это замечательное открытие мы унесем с собой в могилу. Нам более не суждено ничего узнать. Книга знаний захлопнулась перед нами. Согласен: чем скорее наступит конец, тем лучше…
34
…финикийские… – Финикия – древняя страна на восточном побережье Средиземного моря, на территории современных Ливана, Сирии и Палестины. Города-государства Финикии (Библ, Тир, Сидон и др.) вели активную морскую и сухопутную торговлю, основали ряд колоний в Средиземном море, в том числе Карфаген. В VI веке до н. э. Финикию завоевали персы, потом, в 332 году до н. э., – Александр Македонский.
Нам недолго оставалось ждать. Воздух внутри стал тяжелым и вязким, пары углекислого газа заполнили камеру. Кислорода становилось все меньше. Лишь став ногами на кресло, можно было вдохнуть глоток более свежего воздуха. Но ядовитый газ неотвратимо поднимался все выше. Доктор Маракот поднял руки вверх, словно капитулируя, и бессильно уронил голову на грудь. Пары углекислого газа уже подействовали на Сканлэна, он неуклюже сполз на пол. Моя голова кружилась, грудь налилась невыносимой тяжестью, глаза медленно закрылись. Сознание стало покидать меня. Из последних сил я открыл глаза, чтобы бросить прощальный взгляд на мир, который оставляю навсегда. Стоило мне сделать это, как из моей груди вырвался бешеный крик: снаружи через иллюминатор на меня смотрело человеческое лицо.
Было ли это галлюцинацией? Я вцепился пальцами в плечо Маракота и стал бешено трясти. Профессор выпрямился и с немым удивлением уставился в глаза призраку. Если Маракот также видел лицо, значит, речь шла не о мираже. У незнакомца была темная кожа, его лицо казалось длинным и тонким. Выступающий подбородок заканчивался короткой острой бородкой. Ясные глаза превратились в два вопросительных знака и внимательно, до мельчайших деталей, разглядывали все, что происходило внутри нашей камеры. В этих глазах читалась высшая степень изумления. Свет горел сейчас в полную силу. Человеку снаружи наша обитель представлялась камерой смерти, где один человек уже лежал без чувств, а двое других, с искаженными, страшными лицами умирающих от удушья смотрели на него. Мы оба держались руками за горло, высоко вздымающаяся грудь посылала сигналы отчаяния. Человек снаружи махнул рукой и исчез.
– Он покинул нас! – прохрипел Маракот.
– Или отправился за помощью. Давайте поднимем Сканлэна наверх. На полу он неминуемо погибнет.
Мы затащили механика на диван и подложили ему под голову подушку. Его лицо было серым. Он бормотал что-то в бреду. Но пульс оставался стабильным.
– Для нас еще не все потеряно, – всхлипнул я.
– Это безумие, – пробормотал в ответ Маракот. – Как человек может выжить на дне океана? Как он может дышать? Это коллективная галлюцинация. Мой юный друг, мы оба сходим с ума.