Марципановое сердце
Шрифт:
Ведь тот поцелуй, он был чем-то безумно важным и таким личным, почти сокровенным. Не тем, о чем хотелось кричать на каждом углу. Наоборот, казалось единственно верным уберечь знание и воспоминания о его касании, о своих ощущениях. Хотя у Оли имелось некоторое подозрение, подпитываемое веселыми искорками в серых глазах тети Светы, что той и не надо ничего говорить. Может быть, о том что произошло в последние минуты в машине, вот так же ясно «говорили» и Олины глаза? Ведь она чувствовала себя такой счастливой, окрыленной.
Как бы там ни было, но тетя
Вдруг тетю что-то отвлекло. Повернувшись за ее движением, Оля заметила мигание лампочки над дверью своей комнаты.
Кто-то пришел. Тетя Света отправилась открывать, а Оля удивилась, они вроде бы никого не ждали. Может сосед? Оля знала, что Георгий Александрович часто наведывается к ним, испытывая симпатию к тете. Правда, никак не могла понять, взаимно ли его чувство? Тетя Света никогда не обсуждала этого с племянницей.
Впрочем, теперь Оля могла понять подобную скрытность — некоторые вещи не так просто кому-то открыть, даже родному и близкому.
Прикусив губу, удерживая улыбку, что сама собой опять расплылась на лице, Оля наклонилась и глубоко вдохнула запах букета. Ромашки не имели сильного или выраженного аромата, но ей, тем не менее, все сейчас казалось совершенным и волшебным.
Резкий, болезненный рывок, развернувший ее, оказался совершенно неожиданным. С трудом сохранив равновесие, Оля оперлась на стол, едва не опрокинув вазу, и удивленно, растерянно уставилась на Колю, которого не ждала увидеть.
– Ты что?!
– с возмущением спросила она у друга, потирая руку, выдернутую из захвата его жестких пальцев.
– Ненормальный. Ты зачем меня так дергаешь?! Я чуть не упала..., - она замолчала, наконец-то заметив с каким выражение Николай смотрел на нее.
Он был злым. Почти взбешенным.
И несмотря на то, что Оля знала того с шести лет, в такие моменты она его боялась, пусть и старалась скрыть свой страх от самого Коли. Никто не мог предугадать, на что способен Николай в таком состоянии, но он слишком хорошо умел угадывать слабость людей и пользоваться ею.
– Ромашки?!
– прошипел Коля со злобой и яростью.
– Решила играть сама и получила в благодарность сорняки?!
– он почти выплюнул эти слова, не ответив на ее возмущение.
– Так кривлялась передо мной, а теперь — обжимаешься в машине с каким-то мужиком!
– он сжал кулаки, видимо, еще больше распаляясь от своих же мыслей и слов.
Оля осторожно отступила, но тут же поняла, что опирается в стол. Ее спину защекотали лепестки ромашек.
– И это ты мне кричала, что никогда в жизни не пойдешь на такое?!
– Коля взмахнул перед ее лицом своим кулаком.
– Трахалась с ним?!
– со злобой скривив губы, выговорил он неожиданно больно ухватив ее за плечо.
– А передо мной ломалась и в эскорте работать не хотела!
– Коля с силой встряхнул ее так, что Оля ударилась бедром об угол стола.
В дверях появилась испуганная и ничего не понимающая тетя. Это выдернуло Олю из какой-то оглушенности, вызванной нападками Коли.
– Убери руки!
– она толкнула его, разозлившись, и постаралась высвободиться. Но Николай не разжимал жестких пальцев.
– Это не твое дело, с кем и что я делаю, хоть только такой ненормальный как ты, мог сразу подумать обо мне подобное!
– вроде бы и знала того всю жизнь, а все равно было обидно, что друг готов записать ее в шлюхи. И сердится не потому, что Оля могла бы таковой стать, а от того, что сделала это не с его подачи.
Внутри взвилась та же злость, гнев и обида, что несколько дней назад, когда Коля впервые предложил ей работать «девушкой из службы эскорта», которых имелось немало в отеле. Пока, для начала. А там... может ей и другое что приглянется, ведь платят здорово, и они бы хорошо заработали. Да и у Коли знакомые в таком бизнесе есть, поддержали бы, познакомили с хорошими клиентами бы. А он бы о ней позаботился, ему не важно, сколько бы мужиков прошло, Коля все равно бы был с ней...
– Я ни с кем не спала! Мы просто гуляли!
– не в силах высвободиться, она свободной рукой со всей силы ударила парня, надеясь, что хоть так оттолкнет его подальше.
– А ты..., - ей все же удалось выдернуть свое плечо из злого захвата.
– Ты... у меня даже слов нет, кто ты! Уходи немедленно! И больше не прикидывайся, что мы друзья. Мне такие друзья — не нужны!
– Оля опять толкнула его, да так, что Коля даже пошатнулся, отступив на два шага. Он все с той же злобой смотрел на нее тяжело втягивая воздух. Она видела, как раздувались его ноздри и ходила ходуном грудь.
– Уходи!
– Оля вытянула руку, наглядно показывая, куда Коле идти.
– И не возвращайся. Мы больше не дружим. Я не хочу знать человека, который пытается сделать из меня проститутку и деньги на этом зарабатывать.
Тетя Света прикрыла рот рукой, наверное она ахнула. Но Оля не обернулась, ожидая действий Коли.
Тот открыл рот. Потом сцепил зубы. И выругался, правда жестами, то ли из-за уважения к тете Свете, то ли чтобы показать свое презрение к ее просьбе говорить. После чего с силой ударил по столу рядом с Олей. Наверное, останься у нее слух, она бы вздрогнула. А так — Оля просто стояла, продолжая указывать на дверь.
Николай еще раз ударил по столу, а потом с силой толкнул вазу, смахнув ту со стола. При виде того, как рассыпаются вперемешку ромашки и осколки вазы, как расплескивается вода, заливая паркетный пол — у Оли внутри все сжалось, и захотелось громко закричать, ударить Кольку так, чтоб что-то сломать. Только ее сил на это не хватило бы.
– Вон!
– вместо этого повторила она и словами, и пальцами.
– Вон! Убирайся!
Коля опять повторил ругательство, но все-таки пошел к двери, ступая так тяжело, что она ощущала вибрацию пола. Но на пороге, потеснив тетю Свету в узком дверном проеме, Николай обернулся и прищурившись посмотрел на Олю.