Марджорис
Шрифт:
— Так это правда? За всем этим стояли последователи Сумеречного?
— Да. Вэльдегард поддержал истинного наследника Весторийского трона.
Рисса почувствовала, как внутри поднимается незнакомая по своей мощи ярость.
— Истинной была моя мама. А после неё стал мой брат. А вы всего лишь бастард, незаконнорожденный сын старого блудливого короля.
— Закрой рот, тварь. — Рикс сорвался с места и схватил её за волосы, задирая голову так сильно, что она даже сглотнуть не могла. — Моя мать должна была стать женой Валиора! Истинной супругой, той с которой соединяет Источник. Но нет!
— У вас ничего не получится. Даже если вы убьёте меня, Фрид уже не сорвётся.
И снова этот каркающий смех.
— О нет, племянница. Я не собираюсь тебя убивать. Это было бы слишком милосердно для тебя и твоего брата. Я сделаю так, что ты исчезнешь. Никто не будет знать, где ты, что с тобой. Я оставлю тебя здесь в храме. Ты ведь эмпат. О нет, не отрицай. Я чувствую. Из тебя выйдет отличная Тень Сумеречного. Конечно, они предпочитают брать девочек помладше, но ради такого сильного дара готовы сделать исключение.
— Я не буду служить Сумеречному, — хрипнула, уже задыхаясь.
— Будешь. Никто так не умеет ломать умы как жрецы Хаоса. Ты станешь безвольной, покорной куклой, готовой идти, куда скажут, делать, что скажут, и убивать, на кого укажут. Даже чувствовать будешь лишь то, что тебе разрешат, — прошипел он ей в лицо и отбросил от себя.
Девушка не сдержала стона от невыносимой боли в вывернутых руках, на которые упала.
— Ты перестанешь существовать как личность, Рисса. Такова участь Теней Сумеречного. А я вернусь в Весторию и буду рядом со своим племянником, буду помогать ему искать тебя, заодно подогревая его чувство вины и тлеющее внутри безумие. Может быть даже убью эту его секретаршу, по которой он сохнет. Поверь я найду способ свести его с ума. А через несколько месяцев покажу ему тебя. Как думаешь, он обрадуется, увидев вместо сестры тупую куклу?
Очень живо она представила, что будет с её братом, если эта мразь исполнит свои угрозы. Сомневаться в том, что он это сделает, не приходилось. А потом Рисса подумала об Айсаре. Каково этому мужчине будет потерять едва обретённую пару? По щекам текли злые слёзы. Почему она должна расплачиваться за ошибки своего давно покойного деда? Ей отчаянно хотелось к своему грозному волку, спрятаться в его руках, чтобы больше никогда не покидать. Острое чувство потребности в его близости, его ласке и любви разрывало её изнутри, заставляя всем сознанием рваться к тому единственному, кто мог её спасти. В памяти вспыхнули сказанные им когда-то слова, что она сможет внушать нужные ей эмоции другим. Нони не успела её научить, но ведь она сильная. Её дара должно хватить. Это ведь её любимый полудемон. Разве она не сможет достучаться до него?
Не обращая внимания на всё ещё присутствующего в комнате Рикса, девушка скользнула в трансовое состояние, ища лишь один единственный разум. Что-то отчаянно мешало ей, не пускало. Что-то сдерживало её дар, глушило его и прятало от её сознания эмоциональные и энергетические потоки окружающего. Но Риссе было нечего терять. Если она сдастся, жизни её любимых мужчин будут разрушены. Поэтому она скользнула ещё глубже, разрывая сковывающие разум оковы.
— Что ты творишь? — кто-то схватил её за плечи и так сильно тряхнул, что голова мотнулась и она ударилась затылком об стену. Но девушка уже не почувствовала ни этой жёсткой хватки, ни боли от удара, ни последовавших за этим хлёстких пощёчин.
Она плыла где-то в пространстве, одержимая лишь одним желанием. Найти Айсара. Показать ему, где она. Позвать на помощь. Всё остальное уже не имело значения. Если она не справится, то и возвращаться незачем.
Где-то там бесновался страшный в своей убийственной ярости жестокий зверь. Когда-то она его боялась, а сейчас метнулась всем своим сознанием навстречу, пытаясь сказать что-то, обнять собой. Но слов не было. Её бренное тело осталось где-то там в Вэльдегарде, а здесь витала лишь искорка её сознания. И этого хватило. Её личный монстр замер, прислушиваясь.
— Рисса? — она в ответ полыхнула так, что он даже вздрогнул. — Покажи мне девочка. Всё, что можешь. Дай мне подсказку, — и уже кому-то другому рыкнул. — Нианон помогите.
И девушка принялась посылать картинки. Представила Рикса с его лицемерным смехом и лживыми глазами. Убогую келью, в которой очнулась, во всех деталях, каждый предмет в этой комнатушке. Пока оставались силы делилась всем, что могла вспомнить, а потом просто жалась к его разуму, неспособная оторваться и вернуться в жуткую реальность, пока не начала угасать. Как же хорошо, когда не больно.
— О боги! Маленькая, очнись! Вернись ко мне, девочка. Любимая вернись!
Кто-то звал её, рычал и выл, повторяя снова и снова: " Вернись!"
— Отец, позволь я!
— Рисса, я люблю тебя, слышишь. В тебе моя жизнь. Если не вернёшься, я уйду за тобой. Вернись, негодная девчонка! Я приказываю тебе, слышишь?!
— Не надо! — шепнула избитыми губами.
— Рисса, ты слышишь меня? — вместе с сознанием к ней вернулось ощущение собственного тела. И боль. Так много боли. Она тихонько захныкала, пытаясь сжаться в комочек.
— Потерпи, девочка. Сейчас станет легче, — ещё один голос, тоже знакомый и даже родной.
— Больно, — девушка попыталась открыть глаза, но ничего не получилось. Веки казались неподъёмными.
— Кас, она уже очнулась, давай обезболивающее, — такой любимый хриплый баритон и сколько в нём заботы и переживания.
— Да, отец сейчас. Рисса, ты сейчас уснёшь, а когда проснёшься, тебе станет лучше.
— Спасибо, — шепнула, или лишь подумала, что шепнула, прежде чем погрузиться в обещанный сон.
В следующий раз, когда она пришла в себя ей действительно было лучше. Тело почти не болело. Сознание послушно откликнулось на попытку вспомнить о том, что же произошло. В её памяти всплыл и разговор с Риксом и то, что она пыталась ментально связаться с Айсаром. И, кажется, у неё даже получилось. От осознания даже глаза смогла открыть. И замерла, чувствуя такое огромное облегчение, что голова закружилась, а из груди вырвался новый всхлип.
— Рисса? — тотчас в поле зрения появилась растрёпанная темноволосая голова.