Шрифт:
ПРОЛОГ
Новосибирск, 15 ноября 1992 г.
Воскресенье. 19.00 часов.
Не доезжая остановки "Стадион Сибирь", зеленые "Жигули" въехали на маленький базарчик, расположенный между "Гастрономом" и хлебным магазином. Составленные в полукруг школьные парты с прямыми столешницами, сваренные из толстенного листового железа и накрытые выгнутой к небу крышей, изображали торговые палатки.
Торговлю на пустом базарчике контролировала старушка-монополист, продающая шерстяные носки. Их цена отражала скорее не высокий спрос на продукт, а переоценку старухой товарных качеств любимой болонки.
Из "Жигулей" вылез
Седой к машине не вернулся, а пешком направился вглубь двора. В аллее навстречу ему выбежала девочка с осоловелыми глазами олигофрена, слюнявыми губами, расползшимися в гримасу, среднюю между улыбкой и плачем. Когда девочка его миновала, мужчина позволил себе еще раз оглянуться. Вечерний час пик прошел, проулки и пешеходные дорожки были почти пусты. На него никто внимания не обращал. Седой, не оборачиваясь, дошел до нужного дома, чуть помедлил, взъерошив "ежик" на голове, нырнул в подъезд, и поднялся по семи ступенькам на площадку первого этажа. Он остановился перед дверью. Рука потянулась к звонку, но до кнопки не добралась.
Дверь квартиры была чуть приоткрыта.
Седой решительно толкнул дверь, вошел в узкий темный коридор и сунул руку в карман пальто. Спиной ощутил движение, бросился на пол, в падении развернулся назад и выставил перед собой пистолет. Раздался тихий щелчок. Он переложил оружие в левую руку, приподнялся и правой нащупал выключатель. Дверь автоматически заблокировалась, ее поверхность стала похожа на отполированный чугун. Такая штука выдерживает прямое попадание из гранатомета, каменную стену рядом пробить гораздо легче.
Седой ждал чего-то странного, ослепительного, а попал в обычную мышеловку с колокольчиком. Сейчас колокольчик зазвонит и за мышкой придут кошки.
У него есть еще три минуты. Не больше.
Седой сунул ненужный теперь пистолет в карман, опрокинул на дверь неуклюжий платяной шкаф и припер его старой стиральной машиной: минус 15 секунд, плюс 2 минуты. Итого: 4 минуты 45 секунд.
Ванная и туалет выглядели обычно. Хозяин был аккуратист, и все вещи лежат на своих местах. На кухне окна отливали полированным чугуном, а в мойке – грязные тарелки. Павел не любил оставлять грязную посуду "на потом". В зале – полный порядок, полировка и хрусталь блестят. Из-за заблокированных окон с улицы не доходит ни звука.
Время!
– Павел! – позвал седой и быстро прошел в другую комнату. Там никого не было, зато в третьей комнате на широкой двуспальной кровати лежал обнаженный труп мужчины, покрытый множеством ожогов. Лицо его было сплошной запекшейся коркой, так что нельзя определить, молодому или старому человеку оно принадлежало. Труп уже окоченел. Смерть наступила несколько часов назад.
Седой услышал из прихожей глухой удар. Уже отпирают дверь. Он вышел в коридор между комнатами и распахнул утопленный в стену платяной шкаф.
Пока он все делал правильно. Теперь нужно оторваться хотя бы на один час. Тогда, возможно, он успеет использовать запасной вариант. Почему их заранее не познакомили?
Седой выжал педаль газа, и "Волга" полетела в сторону Учительской. Поворот направо, два лога, еще поворот. У "Поликлиники" он застрял на светофоре и с четверть минуты поколдовал с приемником на запястье. Через 10 минут, на Плехановском жилмассиве Седой снова повозился, беря пеленг. Микропроцессор в приборчике держался молодцом, мгновенно определил нужное направление и расстояние до объекта.
Кажется, ему наконец начинает везти. В такой вечер это самое необходимое. Седой подрезал автобус и снова газанул.
Глава 1
Сергей пришел в "Новосибирск" пораньше и столик ему достался вполне приличный. Это значило, что музыка, если это слово применимо к ресторанному грохоту, не будет мешать разговаривать.
Он заказал чуть-чуть коньяку, мясное ассорти и пирожные. Остальное пусть выбирает Лена. Сергей глянул на часы и стал ждать. Его столик стоял у барьера по внутреннему периметру зала, и Сергей сел так, чтобы видеть лестницу. Людей по ней поднималось все больше, и зал быстро наполнялся.
Сегодня же тройное торжество: день колхозников, артиллеристов и студентов. Нет, кажется, Международный день студентов – во вторник. Впрочем, студенты все равно гуляют каждый день. Какой букет!
Лена немного опаздывала, но городской транспорт… Мотора-то не поймаешь…
– Разрешите? – перед столиком остановился плотный дядька в темном костюме и белой сорочке с галстуком кирпичного цвета. Дядька глянул на запястье. Лицо породистое, движения размеренные. Коротко остриженные полуседые волосы – цвет перца с солью. Этот не совок, а… шнауцер. Кажется, бывают шнауцеры окраса перец с солью. Шнауцер – барбос – полкан, – услужливо выстроилась ассоциативная цепочка.
– Занято.
– Оба места?
– Я жду девушку.
– Она придет с подругой или одно место свободно?
– Занято.
– Я на полчаса.
– Скажите честно – вы полковник?
– Нет, статский?
– Пожалуйста.
– Благодарю. Военных не любите?
Сергей пожал плечами и перевел взгляд на лестницу. Седой выбрал место, с которого хорошо было видно и лестницу, и Сергея. Сектор обстрела, условный противник, огневые точки. Дурацкая наблюдательность.
– Я вижу, вы меня еще подозреваете. Позвольте и мне предположение. Студент?