Мариан. Крылья для феникса

Азара Вероника

Тишина на холме, где они расположились, прерывалась только шелестом листьев и травы. Даже птицы не щебетали. Марина и Ашшах расположились под деревом, и она прилегла на траву, чтобы было удобнее смотреть в полуденное небо, использовав в качестве подушки его бедро. Встречный взгляд был таким же тёплым. Он давал ощущение

защиты, поддержки и тепла. Марина уже не представляла себя без всего этого.

— Мариан просто уверена в себе.

— Какая бы она не была, я предупредил её мужа кое о чём. Например, о том, что скучать с этой женщиной ему не придётся. Легко не будет и скучно тоже.

Марина засмеялась, и снова наступила блаженная тишина. И вдруг ей в голову пришла мысль, от которой её бросило сначала в жар, а потом в холод. Девушка резко села.

— Что?

Встречный взгляд был встревожен. Ашшах почувствовал её состояние.

— О чём ты подумала?

— Знаешь, — голос Марины дрожал от охватившей паники. — Я вдруг поняла — если мы с тобой и дальше будем вместе... У нас... У нас ведь будут... Дети!

— Вполне возможно, когда мы оба будем готовы к этому, — теперь его глаза выражали изумление. — И в чём проблема? Неужели это не приходило тебе в голову? Что тебя так встревожило?

— Но ведь мне придётся... — она потрясённо смотрела на любимого. — Мне придётся откладывать яйца?!

Ашшах сначала потерял дар речи, потом упал на спину и захохотал.

Возмущённая такой реакцией Марина подскочила на месте и набросилась на него с кулаками.

— Ну, знаешь! Не вижу ничего смешного!

— Я понял, мне тоже не стоит рассчитывать на скучную и спокойную жизнь! Поверишь или нет, я начинаю понимать...

Он, наконец, справился с приступом гомерического хохота и сев, стал вытирать выступившие слёзы. Продолжал сквозь сдерживаемые взрывы смеха:

—

Понимаю, почему ваш мир пользовался среди моих предков таким спросом. Они, даю голову на отсечение, избавлялись там от скуки, — он всё ещё продолжал смеяться, не в силах остановиться.

— Знаешь, я не понимаю, всё же, чем вызвана подобная реакция, — голос Марины стал холоден. — Может для вас это и нормально, но как представлю себе, что мой малыш должен будет, как какой-то цыплёнок, вылупляться из яйца...

Голос задрожал, и она возмущённо замолчала, прерванная новым припадком хохота собеседника. Он буквально катался по земле!

— Прекрати, прошу тебя... Я не могу больше... — Ашшах изо всех сил старался овладеть собой. — Я не могу не смеяться... Представил тебя, разбивающей скорлупу яйца, и... — он снова зашёлся в хохоте.

Марина представила картину: она с чайной ложкой в руке, повязав на шею салфетку, стоит перед большим яйцом, находящимся в подставочке на столе, готовая расколоть его, помогая вылупиться своему малышу. Отправила эту картинку дракону, и теперь уже оба залились хохотом.

Отсмеявшись и немного придя в себя, Ашшах, наконец, заговорил:

— Не смеялся так никогда в жизни. Надо же — прожить столько веков, для того только, чтобы узнать — никогда ещё мне не было настолько смешно. Радость моя, тебе стоит привыкнуть к одной очень простой вещи — надо задавать вопросы, если они есть. Спроси, я тебе всегда отвечу. Я говорил уже, драконы не имеют ничего общего с вашими динозаврами. Мы даже не дальние родственники! И наши дети рождаются точно так же, как и ваши! Поверь, никакой разницы!

Они оба ещё раз представили картину, которая так перепугала Марину, каждый дополняя деталями, и по холму снова прокатился взрыв смеха...