Марионетка
Шрифт:
— Еще кто желает отведать «пиз. лей»? — спросил мужчина.
Все молчали, и никто больше не посмел напасть, потому что это было выше их сил и возможностей. Ведь перед ними стоял их кумир и главарь — «Питон». Они понимали, что против него никто не устоит, даже если все вместе нападут. «Питон» их уничтожит всех.
Через четверть часа Андреев уже был за рулем. Подъезжая к дому номер четыре по улице Садовой, сыщик заметил, что в окне дернулась занавеска.
«Значит, уже проснулись, — подумал он и продолжил: — Хотя вряд ли, по-моему,
Сыщик сразу оценил обстановку. На земле около калитки отчетливо были видны свежие следы от шин легковой автомашины, а рядом лежал окурок, который еще дымился.
«Если бы на пять минут раньше подъехал, то точно увидел бы, кто приезжал», — подумал он и постучал в дверь.
Хозяева открывать дверь не торопятся, что-то тянут специально, дают понять, что спят. Так, время выдержали, открывают.
— Кто там? Вам кого?
— Здесь проживает Петрунин Захар Спиридонович?
— Да, есть такой, а вы кто?
— Я из милиции, разрешите войти?
— Ваши документы?
— Пожалуйста.
Андреев протянул свое служебное удостоверение. Хозяин внимательно посмотрел и, убедившись, ответил:
— Проходите.
Андреев сообразил, что перед ним стоит сам Петрунин. Когда он вошел в дом, то увидел женщину приятной внешности, с удивленным видом. Сыщик назвал себя и попросил извинения за столь ранний визит.
— Захар Спиридонович, мне с вами нужно переговорить наедине, может, выйдем во двор? — обратился он к хозяину.
— Хорошо, — согласился Петрунин.
Хозяин медленно оделся и вышел следом за непрошеным гостем. Во дворе, усевшись на скамейку, Захар спросил:
— Чем я провинился перед властью, что в такую рань ко мне пожаловали? Не просто так, видно, дела какие?
— Дела, Петрунин, и довольно-таки скверные. Есть сведения, что ты плохими делами занимаешься. А сегодня утром я в этом сам убедился.
Захар вздрогнул, и это не ушло от внимательного взгляда оперативника.
— Ну что, Захар, сам расскажешь прямо здесь или в отделение милиции со мной поедешь?
Петрунин молчал, мысли его лихорадочно путались.
«Неужели знают? — думал он. — Тогда крышка, да и машина только что отъехала. Наверное, не просто так «опер» рано утром приехал, возможно, видел автомашину».
Взяв себя в руки, Петрунин ответил:
— О чем это вы, Андрей Николаевич?
— Да все о том, о чем ты сейчас лихорадочно думаешь. Я все знаю, Захар. И пока не поздно, кайся здесь, потому что в милиции будет поздно.
Захар молчал и думал: «За такие дела лет на семь, как минимум, потянет».
— У тебя что, язык отнялся? Тогда поехали со мной, — заявил Андреев.
Он потащил Петрунина за руку к машине. Последний вяло сопротивлялся, так как его воля была парализована страхом перед лагерной жизнью, с которой он уже был знаком. Кому-то там нравилось, но ему туда не хотелось.
Автомобиль тронулся с места и, набирая скорость, поехал в сторону отдела милиции.
— Останови машину, начальник, я говорить буду, — неожиданно завопил Петрунин.
Андреев притормозил, отъехал в сторону и остановился. Сидели молча. Сыщик закурил и предложил сигарету Петрунину, понимая, что творится в душе у Захара, и не торопил его. Так они сидели минуты две, покуривая. Наконец Петрунин стал говорить доверительно, растягивая слова, медленно обдумывая каждую фразу:
— Я понял, начальник, что ты кое-что знаешь. Расскажу откровенно, все без утайки, но и ты мне помоги вылезти из этого проклятого дела. Правильно ты заметил: была утром автомашина. Приезжали приятели из города, с которыми вместе в деле. Сбросили товар и отвалили. На днях должны приехать скупщики с деньгами. Короче, начальник, я посредник. Прячу у себя дома и в сарае краденые вещички на время и за это имею свою долю.
— Ну а как скупщики узнают, что очередной товар у тебя? — спросил сыщик.
Петрунин подумал и ответил:
— У меня в записной книжке несколько телефонов имеется, вот по ним я и звоню в город Екатеринослав. Когда я им понадоблюсь, то они звонят.
— А теперь, Захар Спиридонович, рассказывай поподробней, фамилии, адреса.
— Послушай, начальник, я ни фамилий, ни адресов не знаю. Общаемся только по кличкам.
Андреев, размышляя, оценивал ситуацию: «Телефоны, связные — старый воровской прием, ну да ладно, хоть эта зацепка имеется».
Сыщик повернулся к Петрунину, посмотрел на Захара долгим, испытующим взглядом и сказал:
— Значит, так, сейчас поехали к тебе, покажешь мне весь товар, дашь номера телефонов твоих подельников. Подробно расскажешь, сколько раз приезжали те и другие, что привозили. Опишешь мне их приметы, а потом решим, что с тобой делать.
— Хорошо, я согласен, — услышал он ответ.
Андреев развернул автомашину, и они возвратились к дому Петрунина. Сыщик действовал уверенно, представляя себе дальнейший ход событий. Размышляя по ходу дела, он понимал, что вся дальнейшая операция должна быть в секрете, а поэтому докладывать начальству не торопился. Он догадывался, что из районного отдела милиции идет утечка информации. От кого она исходит, оперативник пока не знал. Были у него два надежных офицера, которых он иногда привлекал для различных оперативных мероприятий. На них в дальнейшем он и рассчитывал.
Андреев переписал весь краденый товар, который имелся в наличии у Петрунина. Потом, повернувшись к Петрунину, спросил:
— Что же это ты, Захар Спиридонович, после отсидки опять пошел по воровскому пути?
— Есть у воров поговорка: «Рубль — вход, а выход — два». Ты же знаешь, начальник, стоит только в воровскую среду попасть, от них просто так не выйдешь, дороже себе обойдется.
— Все равно, Захар, эти воровские цепи надо рвать.
После этого он подошел к столу и пригласил присесть рядом хозяев дома. Супруги переглянулись, пододвинули к столу табуретки и присели, напряженно ожидая вопросов. Однако сыщик не стал задавать вопросы. Он тихо, в дружеском тоне стал говорить такие слова, от которых слезы навернулись у жены Петрунина, Киры Федоровны. Сам же Петрунин опустил голову, и видно было, что он тоже переживал. Во всяком случае, это была внешняя защита хозяев дома от незваного гостя.