Марионетки
Шрифт:
— Красивая, — задумчиво сказал Трубецкой. — Или, скорее, интересная. Одухотворённое лицо, словно с портрета конца девятнадцатого века. Таких в своё время называли тургеневскими девушками. Впрочем, внешность обманчива, особенно на фотографиях. Вполне возможно, что это та ещё штучка. И даже вероятно. Но бог с ней, господа, а вот это что за пугало такое музейное?
— Его зовут Геннадий Клейман, — сказал Алабама, — пятьдесят восемь лет, хотя внешность тянет на все восемьдесят. Больше про него ничего не известно, но очень похоже, что мозговой центр компании — именно он. Выглядит как свихнувшийся
Шарк проснулся с первыми лучами солнца, пару секунд полежал, расслабившись, затем пружинисто вскочил и отправился в ванную. Он находился в отличной физической форме, которую умело поддерживал. Вчера они крепко врезали с Поляком по поводу удачной операции, и Шарка всё ещё немного мутило. Контрастный душ выбил из организма похмельное недомогание. Шарк докрасна растёрся суровым полотенцем, оделся и двинулся будить Поляка. Жора с надрывом и присвистом храпел, зарывшись нечёсаной башкой в подушку. Накануне, перед тем, как отправиться спать, Поляк в который раз попытался обратать Верку. Дело как всегда закончилось ничем, если не считать зуботычины, которой Шарк вынужден был наградить распоясавшегося подельника.
«Верку придётся мочить, — в который раз подумал Шарк. — Жаль, девка неплохая, и с работой справляется отлично, и истерик не закатывает, как многие другие, окажись они на её месте. Что ж, девка сама виновата, погналась за длинным рублём и влезла, куда таким, как она, дорога заказана».
Шарк вздохнул. Он не любил бессмысленных убийств и всегда старался обойтись без крови там, где это возможно. В случае с Веркой, к сожалению, без крови не обойдёшься, иного способа заставить её держать язык за зубами нет. Шарк подошёл к Поляку и, примерившись, от души отвесил тому пинка. Жора охнул во сне и в следующий момент скатился с кровати, держась за задницу.
— Ты что? — обиженно взвыл Поляк, стоя на четвереньках и снизу вверх по-собачьи глядя Шарку в глаза. — Сдурел?
— Ладно, извини, — Шарк дружелюбно похлопал Жору по плечу. — Храпишь ты больно паскудно. Давай, вставай, дела делать надо. Что там по следующему лоху?
— Хороший лох, быковатый, даром что черножопый, — по-прежнему сидя на четвереньках и потирая задницу, сказал Поляк. — Здоровый, правда, бычара, рожа жуткая, как на протоколе.
— У тебя, можно подумать, лучше, — проворчал Шарк. — Ладно, давай, надевай шмотки. Пожрёшь, оклемаешься — буди девку, пусть звонит лоху. Назначьте ему на завтра, часов на одиннадцать.
— А ты не думаешь, что пора когти рвать, Шарк? — спросил Поляк. — Стрёмно мне что-то. Денег мы хороших срубили, самое время отваливать, пока за жопу не взяли.
— Отваливать капитально надо, — буркнул Шарк. — Так, чтобы следов за собой не оставить. Отвалим, не бзди. Но пока ещё рано. Два-три прорыва ещё сделаем, и тогда…
— А если раньше повяжут?
— Ну, повяжут, большое дело, — презрительно сплюнул Шарк. — Сутки подержат и отпустят. Дел на нас нет, а за одни подозрения на нары не сажают. Ни у нас, ни здесь. Так что двигай, пан Жорик, шевели копытами.
Геннадия Клеймана Шарк и Поляк величали старым ослом. Иногда Шарк проявлял признаки
— Мне действительно всё это покупать? — спросила девушка изучающего список Шарка. — По-моему, противозачаточные средства здесь никому не нужны.
— Ты мне поговори тут, — вызверился на Веру главарь. — Взяла эту бумажку в зубы, и вперёд — по лабазам. Да будь уверена, что нашла всё, что велела старая сволочь. Эй, Поляк, заводи корыто, повезёшь девку на шопинг.
Покупками была завалена небольшая спальня на втором этаже. Время от времени Клейман запирался в ней и проводил внутри два-три часа, безбожно уничтожая и переводя невесть на что хорошие вещи. После этого составлялся очередной список, и Вера с Поляком вновь отправлялись по магазинам.
Очередное утро началось с нахального стука в дверь и матерка производящего этот стук Поляка.
— Вставай, кобыла нетраханная, мать твою и бабку, — бубнил за дверью Поляк. — Драть тебя надо.
— Пошёл вон, урод, — крикнула Вера. — Поляк вызывал у неё омерзение.
— Приказ Шарка, дура. Ты должна позвонить фраеру, договориться с ним на завтра.
Вера вздохнула. Она отдала бы всё заработанное и много больше, чтобы оказаться сейчас километров за тысячу от мерзавца Поляка, Шарка с его приказами и обязанности их выполнять.
Через полчаса Вера позвонила по телефону, который накануне нашла в Интернете, пройдя его поисковиком с ключевой фразой «крупный проигрыш в казино Лас-Вегаса».
Телефон принадлежал некоему Лерою Джонсону. По сравнению со шквалом английской брани, обрушившимся на Веру из телефонной трубки, похабный матерок Поляка казался жалким и неумелым экзерсисом в сквернословии, исполняемым малолетним недоумком.
— С этим вы можете общаться без переводчика, — сказала девушка Поляку, в сердцах швырнув в него телефонной трубкой. — Вы друг друга и так поймёте.
— Этот черномазый меня достал, — не выдержал Шарк на втором часу беседы. — Тупорылый ублюдок, сколько можно базарить об одном и том же. Можешь ему об этом сказать.
— Вы утомили моего шефа, мистер Джонсон, — перевела Вера. — Он полагает, что мы не достигнем договорённости, если вы будете продолжать задавать вопросы, на которые вам уже ответили.
— Нет, ну я не врубаюсь, сестрёнка, — вновь заладил своё Мазафака. — Почему я должен вам верить? Где факаные гарантии, что вы меня не кинете?