Мария, княгиня Ростовская
Шрифт:
— Не придётся. Дни уже долгие стали.
— Ты вот что, Сергий. Иди-ка с людьми своими в голову, да глядеть в оба! Где сейчас Бурундай обретается, нам неведомо. Не ровен час, в засаду влетим.
— Слушаю, княже!
— Да боярина Олега Калиновича поклич, пускай сюда прибудет!
— Ладно!
Витязь ускакал, и князь долго глядел ему вслед — конь то и дело сбивался с рыси на шаг, пробираясь по тропе, уже натоптанной множеством ног. Люди сторонились, давая дорогу, проваливались в снег.
Где-то в чаще упорно
Князь разом подобрался — от головы колонны скакал всадник, и по тому, как он скакал, можно было понять, что дело неладно.
— Святославич! — боярин Олег осадил коня. — Впереди татарская засада.
— Засада или дозор?
— Засада, можешь не сомневаться! В дозоре так не стоят!
Князь оглянулся.
— Так… Всем стоять. Разведку вперёд. Найти обход, быстро!
— Может, назад?
— Да ты в уме, Калинович? Ежели впереди засада, так сзади нас, должно, уже нагоняют!
Князь вдруг замер на полуслове. Собачий лай разнесся по лесу, и лай этот был совсем рядом.
— Татары!!! — донёсся дикий вопль от хвоста колонны.
— А ну, к бою! — Мстислав выдернул из ножен меч.
— А-а-а-а!!!
Рёв, вой и лязг железа уже сливались в единый протяжный звук, ни с чем другим не схожий — звук смертной сечи. На сей раз монголы с ходу пошли врукопашную, не хватаясь за луки — в лесу это было бесполезно.
— Гляди, княже, и там они!!!
Князь Мстислав обернулся — из леса во фланг накатывала новая волна монгольских воинов. А навстречу им двигались другие, зажимая колонну на узкой тропе в клещи. Из-за глубокого снега конница двигалась необычно медленно, вязко, как во сне. Обложили, со всех сторон обложили…
Скользящий удар по шлему, так, что помутилось в глазах. И почти сразу второй удар, сильнее первого. Падая с коня, Мстислав ещё увидел кувыркающийся железный шар на длинном сыромятном ремне. Вот меня чем, значит…
— Ну, прощай, Худу.
Они стояли в виду города Ростова, кортеж Балдан-багатура и ростовской княгини Марии. Караван с данью уже ушёл далеко вперёд, и только сам посол немного задержался, улаживая последние дела.
И вновь, как при встрече, плыл над Ростов-городом колокольный звон. Сердце Худу сжалось, до того вдруг жалко стало расставаться. И сказать «до свидания» не поворачивался язык. Не маленький уже был племянник хана Берке, чтобы не понимать — немного радости приносят послы Бату-хана, являющиеся за данью.
— Желаю вам, госпожа княгиня Мария, и тебе, Борис, крепкого здоровья. И да не падёт на ваши головы печаль никогда более, — сам Худу удивился, что далась ему столь сложная фраза на русском языке.
— Мне нечего добавить к сказанному молодым спутником моим, — засмеялся Балдан. — Прощайте!
Весь кортеж монгольского посла разом повернул коней и слаженно припустил рысью вслед каравану. И плыл, плыл вслед уезжающим колокольный звон.
Худу ехал и думал. Впереди была Орда, голая степь без конца и края, громадное стойбище Сарай-Бату на берегу великой реки… Рёв верблюдов, ржание коней, смрад сальных плошек в роскошном шатре дяди… И ненависть. Тяжёлая, свинцовая, всепроникающая. Там не место слабым. Там выживают только самые хитрые и сильные, и там никогда не может быть смешного человека с пегой бородой и толстой белой кошки, умеющей читать книги…
— О чём задумался, молодой хан? — прервал размышления парнишки Балдан. — О говорящей кошке?
— Не говорящей, а грамотной, — хмуро поправил Худу.
Балдан рассмеялся.
— Скажи мне, Худу — ты и вправду веришь, что кошка способна читать?
Мальчик помолчал, подбирая ответ.
— Скажи и ты мне, Балдан — неужели на всём огромном свете нет ни одного чуда?
Мальчик ожидал повторной насмешки, но Балдан внезапно глубок задумался.
— Наверное, ты прав, Худу. Этот мир слишком велик, чтобы обходиться без чудес.
Лес копий волновался, как настоящий лес. Отблескивали начищенные доспехи, острые шеломы-шишаки новгородской пешей рати. Александр повёл плечами, отгоняя холодок, просочившийся от настылого железа доспеха. Сегодня всё решится.
Уверен ли он в успехе? Уверен. Разумеется, уверен. И немцы тоже уверены. Почему-то немцы всегда тупо уверены, что их «свинья» есть единственно верный и непобедимый боевой поряядок. Последний раз татары под Легницей разбили, положили всех рыцарей — нет, всё не в урок…
Итак, обе стороны уверены в победе. И вот сейчас выяснится, кто заблуждался.
— Идут!
Немцы надвигались неторопливо, шагом. Тяжело ступали могучие, раскормленные кони, окованные сталью с головы до хвоста, в кольчужных попонах. На них восседали рыцари, закованные ещё пуще — только узкая щель в откидном забрале. Чухонской пехоты было не видно, она таилась за стальной стеной рыцарей. Огромный тупой клин полз по льду обманчиво медленно, но Александр знал — немцы просто берегут силы коней, обременённых добрым берковцем железа.
— Ну, Василий, на тебя надеюсь! — Александр надел на голову шлем, поправил край подшлемника. — Устоять и никак иначе тебе!
— Устоим, Ярославич!
Князь тронул коня, отъезжая — его место в засаде, затаившейся за угрюмым горбом Вороньего камня. Больше тут, на льду, спрятать засадный полк негде.
Новгородский воевода Василий Буслай, поставленный в чело со своим полком, махнул рукой:
— Готовсь!
Разом опустились копья, и тут же ответно легли наперевес копья рыцарей, подошедших уже на двести шагов. Коротко проревел рог, и «кабанья голова» двинулась, наращивая ход, страшно и неудержимо.