Мария Тюдор
Шрифт:
КОРОЛЕВА. Своей головой?
ЭНЕАС. Своей головой.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Зала с двумя лестницами, из которых одна ведет наверх, другая вниз. Площадка каждой из них занимает часть задней половины сцены. Лестница, ведущая вверх, теряется в потолке; лестница, ведущая вниз, уходит под пол. Не видно, где обе лестницы начинаются и куда они ведут.
Зала задрапирована, в знак траура, особенным образом: правая, левая стена и потолок затянуты черной материей о большим белым крестом посредине; стена напротив зрителя -белой материей о большим черным крестом. Эти черная и белая обивки тянутся, насколько хватает глаз, вправо и влево, теряясь позади
При поднятии занавеса на призрачном заднем фоне вырисовывается черный неподвижный силуэт Королевы.
Явление первое
ДЖЕН, ДЖОШУА.
Они осторожно входят, приподняв край черной драпировки, за которою скрыта маленькая дверь.
ДЖЕН. Джошуа, где мы?
ДЖОШУА. На главной площадке лестницы, по которой спускаются осужденные, идя на казнь. Ее разукрасили так при Генрихе Восьмом.
ДЖЕН. И нет никакого способа выбраться отсюда?
ДЖОШУА. Народ охраняет все выходы Тоуэра. На этот раз он не хочет упустить своего осужденного. Никто не выйдет отсюда до казни.
ДЖЕН. У меня в ушах не перестает звучать оглашение, сделанное с этого балкона. Вы все слышали снизу, Джошуа? Как это ужасно!
ДЖОШУА. О, мне немало пришлось перевидать таких ужасов.
ДЖЕН. Только бы Гильберту удалось бежать! Как вы думаете, Джошуа, он спасся?
ДЮШУА. Конечно, спасся. Я в этом уверен.
ДЖЕН. Да? Вы в самом деле уверены в этом, мой добрый Джошуа?
ДЖОШУА. Тоуэр не был осажден со стороны реки. Крометого, в минуту его побега бунт еще не достиг таких размеров, как сейчас. Славный они устроили бунт, не правда ли?
ДЖЕН. Так вы уверены, что он спасся?
ДЖОШУА. Так же уверен, как в том, что в эту минуту он поджидает вас под первой аркой Лондонского моста, где вы с ним встретитесь еще до полуночи.
ДЖЕН. Боже мой! Ведь и он будет тревожиться обо мне! /Заметив тень Королевы./ Небо! Что это, Джошуа?
ДЖОШУА /тихо, беря ее за руку/. Тише! Это львица в засаде.
/В то время как Джен, объятая ужасом, смотрит на черный силуэт, сверху доносится голос, медленно и раздельно произносящий следующие слова./
ГОЛОС. Тот, кто следует за мной, покрытый черным покрывалом, - это знатный и могущественный вельможа Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, барон Динасмонди, барон Дармута в Девоншире, который будет обезглавлен на Лондонском рынке за цареубийство и государственную измену. Да помилует бог его душу!
ВТОРОЙ ГОЛОС. Молитесь за него!
ДЖЕН /дрожа/. Джошуа! Вы слышите?
ДЖОШУА. Да. Я слышу это каждый день.
/Вверху лестницы показывается траурная процессия, которая медленно разворачивается по мере того, как спускается вниз. Впереди идет ЧЕЛОВЕК, одетый в черное; в руках у него белое знамя с черным крестом. За ним - ЭНЕАС ДЕЛВЕРТОН в широком черном плаще, с белым жезлом констебля в руке. Далее отряд солдат, вооруженных копьями, одетых в красное, затем ПАЛАЧ с топором на плече, обращенным лезвием к фигуре, следующей за ним под длинным черным покрывалом, которое волочится по земле. Пркрывало целиком закрывает этого человека, и видна только его обнаженная рука, просунутая через отверстие, проделанное в покрывале, и держащая зажженную свечу желтого воска.
ДЖЕН. Джошуа, вы видите?
ДЖОШУА. Да. Я вижу это каждый день.
/Спустившись с лестницы, процессия останавливается./
ЭНЕАС. Тот, кто следует за мной, покрытый черным покрывалом, - это знатный и могущественный вельможа Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, барон Динасмонди, барон Дармута в Девоншире, который будет обезглавлен на Лондонском рынке за цареубийство и государственную измену. Да помилует бог его душу!
ОБА ЗНАМЕНОСЦА. Молитесь за него!
/Процессия медленно проходит в глубине сцены./
ДЖЕН. О Джошуа, как все это ужасно! Кровь стынет у меня в жилах.
ДЖОШУА. Но ведь это негодяй Фабиани!
ДЖЕН. Молчите, Джошуа! Он негодяй, но он несчастный!
/Процессия подходит ко второй лестнице. СИМОН РЕНАР, появившийся за несколько минут до этого около лестницы и все видевший; отступает, давая дорогу процессии, которая медленно уходит под своды лестницы и, наконец, исчезает из виду. ДЖЕН с ужасом следит за нею./
СИМОН РЕНАР /после того, как процессия скрылась/. Что это значит? Неужели то был Фабиани? Мне казалось, он меньше ростом. Или Энеас... Королева задержала его на минуту. Посмотрим! /Спускается по лестнице вслед за процессией./
ГОЛОС /постепенно замирающий в отдалении/. Тот, кто следует за мной, покрытый черным покрывалом?
– это знатный и могущественный вельможа Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, барон Динасмонди, барон дармута в Девоншире, который будет обезглавлен на Лондонском рынке за цареубийство и государственную измену. Да помилует бог его душу!
ДРУГИЕ ГОЛОСА /едва доносящиеся/. Молитесь за него!
ДЖОШУА. Сейчас большой колокол возвестит его выход из Тоуэра. Пожалуй, теперь вы сможете выбраться отсюда. Я постараюсь устроить это. Подождите меня здесь; я скоро вернусь.
ДЖЕН, Джошуа, не покидайте меня, Боже, мне так страшно оставаться одной!
ДЖОШУА. Вы не можете сопровождать меня по всему Тоуэру, это опасно. Я должен вывести вас отсюда. Помните, что Гильберт ждет вас.
ДЖЕН. Гильберт! Для него я готова на все! Идите!
/ДЖОШУА уходит./
О, какое страшное зрелище! Подумать только, что то же самое ожидало Гильберта! /Становится на колени перед одним из алтарей./ Благодарю тебя, господи! Воистину ты наш спаситель! Ты спас Гильберта!
/Задняя драпировка раздвигается, и входит КОРОЛЕВА. Она медленно приближается к авансцене, не замечая Джен, которая оборачивается./
Боже! Королева!
Явление второе
ДЖЕН, КОРОЛЕВА.
I
ДЖЕН испуганно прижимается к алтарю и устремляет на Королеву взгляд, полный изумления и ужаса.
КОРОЛЕВА /молча стоит несколько минут на авансцене, бледная, с неподвижным взглядом, словно погруженная в мрачное раздумье. Наконец испускает глубокий вздох/. О, этот народ! /Обводит сцену тревожным взглядом и замечает Джен./ Здесь кто-то есть! А, это ты, девушка? Это вы, леди Джен? Вы испугались меня? Подойдите, не бойтесь. Тюремщик Энеас обманул нас, вам это известно? Что же вас страшит? Дитя, я уже сказала, - тебе нечего бояться меня. То, что месяц тому назад грозило тебе гибелью, теперь стало для тебя спасением. Ты любишь Фабиано. Под небом только два сердца созданы, чтобы любить его, - твое и мое, Мы с тобой сестры.