Мария. Часть 3. Другой мир, другая жизнь

Цикоза Наталья

Я почувствовала, что виновата во всех грехах мира. Назук промолчал, только прибавил шагу и вскоре скрылся в своей комнате, а Цемиас толкнул дверь нашей спальни и сделал приглашающий жест, пропуская меня вперёд. Находясь в недоумении, прошла внутрь и обернулась, ожидая объяснения, но увидела лишь закрывшуюся дверь. Целую минуту я приходила в себя, не ожидала от любимого мужчины такого отношения. Да, я покинула особняк вопреки его просьбе, но ведь на то была причина! Наверное, и у него была причина так вести себя со мной, но горло всё равно сжали слёзы обиды, необходимо поговорить, прямо сейчас! Я рванула ручку двери и опешила, дверь была заперта. Почувствовала, как глаза наполняются слезами, но в следующее мгновение из горла вырвался рык, а в груди вспыхнул гнев. Я изо всех сил двинула ногой по двери, которая оказалась довольно крепкой. От боли в ушибленной ноге и несправедливости брызнули слёзы злости. Окно спальни находилось на втором этаже, не задумываясь, я распахнула его. Плевать, что высоко, я немедленно поговорю с мужем, желает он того или нет! Перекинула ноги через подоконник, но тут же почувствовала, как сильные руки втаскивают меня обратно.

– Что ты творишь?!

В возмущении разворачиваюсь, едва коснувшись пола.

– Я творю? Я? – мой ответный рык.

Меня встряхивают за плечи с такой силой, что кажется, голова сейчас отвалится. Хочу вырваться, из глаз текут уже целые потоки, но мне не позволяют плакать. Огромные ладони до боли сжимают плечи и вдруг притягивают, оплетая тело, жёстко, не позволяя шевельнуться или вздохнуть. Мгновенная мысль, что он сейчас раздавит, а потом осознание его страха. Делаю над собой усилие, заставляю тело расслабиться и чувствую, как дрожат его руки. Он, видимо, тоже чувствует изменения. Объятья становятся мягче, позволяя сделать вдох.

– Прости, – не знаю, за что извиняюсь, но чувствую потребность в этом, не хочу, чтоб боялся за меня, не хочу причинить боль. Люблю.

Некоторое время просто стоим вот так: я в его сильных руках, и он едва дыша. Только стук его сердца у меня под ухом, тревожный стук, до сих пор тревожный. Что же такое случилось, что он не может успокоиться? А ведь действительно что-то случилось: и Назук непривычно серьёзен, и мэтр немногословен. Ситаби и Тима я вообще не видела… и слуг в коридорах нет…

– Цемиас, – шепчу еле слышно, – что-то случилось в особняке пока нас не было?

Он отстраняется и смотрит на меня больными глазами. Не выдерживаю, двумя руками обхватываю его лицо, чувствую, как под кожей ходят желваки. В душу заползает страх:

– Цемиас, ответь, пожалуйста, не пугай меня ещё больше, прошу.

– Нет, Мари, здесь всё хорошо, – голос хриплый от сдерживаемых эмоций.

Да как же его успокоить? Мои ладони скользят по его груди, губы прикасаются к коже, рисуя извилистую дорожку по всей ширине в одну сторону, в другую, медленно спускаюсь всё ниже. И чувствую, как расслабляются каменные мышцы, а руки уже не сжимают, гладят, даря привычное тепло. Треск ткани, почившей блузки, та же судьба и брюк, он двигается резко, почти болезненно. Но это куда лучше, чем тот безотчётный страх, что был несколькими минутами раньше. Мои стоны, его рык, и сильные руки, закрывающие всё моё тело, защищающие. Снова отстраняется, чтобы видеть лицо. Почему в его глазах боль? И вновь сжимает, чуть не до треска в рёбрах, как сумасшедший целует лицо, шею, грудь; резкие толчки, доводящие до головокружения, и как завершение укус в основание шеи. Я не смогла сдержать болезненный стон.

– Прости, маленькая, – шёпот в самое ухо.

Устраиваюсь на широкой груди, наконец-то сильное сердце бьётся ровно. Но всё же, что заставило моего мужчину так волноваться?

– Расскажешь? – мне не надо было уточнять, что именно, он и так понял.

Глава 4

Цемиас Пафор

Особняк мы покинули ещё до рассвета, очень не хотелось оставлять Мари надолго. Назук как всегда травил байки, веселя весь отряд. Не думал, что столкнёмся с чем-то серьёзным. Бывало, и раньше забредали шайки разбойников на наши территории, дело привычное. Отловить их лучше, конечно, всех скопом, но, если разбегутся, и по одному можно. Потом недолгий суд с участием селян, они ведь лучше знают, что заслуживают бандиты. А там повесить или наказать примерно так, чтобы жизнь мёдом не казалась. И обратно к моей женщине.

То, что я ошибся во всём, понял, едва мы въехали в село. Навстречу попадались только старухи и заплаканные дети не старше пяти-шести лет. Оказалось, старейшины тоже нет, он с другими мужчинами сейчас находился на осушении болота, где планировалось добывать торф, это порядка суток пути. Нам рассказали, что пришли чужие люди, по описанию похожие на дорохи. Ограбили несколько крайних домов, что стояли ближе к лесу. Тогда-то и послали гонца к главе клана с просьбой о защите. На следующую ночь на село напал целый отряд этих чужаков. Нескольких взрослых парней, что были в селе, убили, а молодых женщин и девочек постарше с собой увели.

Тут я вспомнил о том, что один из отрядов дорохи находится где-то в Мирлонии. Дорохи, опять дорохи, чтоб их… отправили одного из оборотней верхом за мужчинами. Трансформировались и принялись выслеживать врагов. Нашли быстро, возможно, если бы они не тащили за собой больше дюжины женщин, нам и пришлось за ними побегать. А так отчётливые следы, чуть не дорога вытоптана. Разделили отряд и бесшумно принялись окружать, с двух сторон беря в кольцо. По сигналу напали одновременно. Не знаю, ожидали ли они нас, был ли это отвлекающий манёвр, или у них так принято, но сразу несколько человек кинулись к женщинам, выхватывая длинные ножи. Прежде чем мои люди успели до них добраться, пятерых ранили. Молодого колдуна немногим старше моего Макса убил Назук, одним движением трансформированного когтя почти отрезав голову, прежде чем тот успел пустить в полёт свой первый огненный шар. А я потом ещё долго не мог понять, как получилось, что другой колдун и двое воинов ушли из оцепления. Четверым из раненых оказали помощь, одной, к сожалению, она уже была не нужна. К своему ужасу, я узнал в ней девушку-оборотня, среди раненых оказалась ещё одна оборотница. Другие женщины поведали, что, когда их привели на эту поляну, здесь уже были эти две девушки, без сознания, избитые, в порванной одежде. Понятно было, что с ними сделали.

Конец ознакомительного фрагмента.