Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия
Шрифт:
Честно говоря, я должен откровенно признаться в том, что эти два года учебы пролетели для меня быстро, практически незаметно. Выпускные экзамены я сдал на "хорошо" и "отлично", вернулся домой, вскоре меня устроили на работу в международный отдел московского телевидения. Эта работа, частые отлучки из дома, командировки по стране и заграницу, сделали мою жизнь напряженной и занятой. Но, тем не менее, я всегда находил время для того, чтобы совершенствоваться в магии, иногда предпринимая довольно-таки длительные путешествия по другим мирам!
Путешествия между различными измерениями со временем для меня превратились в повседневную банальность! Ну, скажите, что в том любопытного, интересного, если ты переносишься в какое-либо статичное место! Да, ты видишь изумительные по красоте пейзажи и панорамы, растений и животных, которых в глаза не видел! Ну, и что в этом такого?! Чтобы я не предпринимал, где бы ни появлялся, повсюду мог только наблюдать статику, со мной лично вообще ничего не происходило. Я просто появлялся в каком-то необычном месте, рассматривал экзотическую картину, и снова возвращался домой! Одним словом, довольно-таки быстро я потерял всякий интерес к таким перемещениям между гранями миров, со временем резко сократил число таких путешествий!
Моя же новая работа на телевидении оказалась интересной, познавательной, я и мои коллеги помогали людям со всего мира снимать телепрограммы о нашей стране, о нашем государстве. Могу сказать, что мне было очень интересно работать в контакте с другими людьми. Поработав пару дней то с одним, то с другим своим напарником, ты как бы получал дополнительные знания, а главное - неплохое понимание того, чем сам занимаешься. Первые годы на этой работе люди Андропова не обращали на меня особого внимания, я как бы выпал из их окружения, из круга их интересов.
Но случай с южнокорейским авиалайнером на Дальнем Востоке, когда мы, как государство, заикаясь и сбиваясь с нормальной человеческой речи, пытались объяснить всему миру причину того, почему наш истребитель сбил этот пассажирский самолет, все перевернул вверх ногами! Я тогда резко высказался по поводу нашей несостоятельной позиции по этому вопросу. Уже вечером мне последовал звонок от Юрия Владимировича Андропова. Звонил, разумеется, не тогдашний глава нашего государства, звонил его помощник по этим вопросам, который мне попросту приказал:
– Майор Ганеев, у вас ночь впереди, которую вам и вашим товарищам следует провести за рабочим столом. Юрий Владимирович хочет ознакомиться с вашими мыслями и предложениям по поводу дальневосточного инцидента. Вовремя не выполните работу, погоны на стол, а сами вместе со своими товарищами немного отдохнете в Лефортово!
Мы проработали всю ночь напролет, два листика бумаги в шесть часов утра ушли фельдъегерем по кремлевскому адресу! И сплошная тишина, в одиннадцать часов последовали заявление и разъяснение инцидента советским правительством. В результате разнузданная антисоветская истерия во всем мире пошла на убыль, со временем об этой ошибке-провокации мир как бы забыл. Нам же даже не сказали "спасибо", только дали премию в двести рублей, которые в те благлославенные времена не на что было потратить и по горло загрузили дополнительной работой. Честно говоря, что мы были и этому рады, потому что считали, что работаем во благо своего государства, своего народа!
Все это время, я проживал по старому адресу на Самотеке, время от времени встречался со своими однокашниками по школе. В основном с девчонками из нашего класса, которые практически все повыскакивали замуж, они стоически рожали детей своим мужьям и своим любовникам. И занимаясь воспитанием подрастающего поколения, эти девчонки часто встречались, чтобы потрепаться или поделиться случайно услышанной новостью о своих когда-то бывших парнях. Таким образом, ни разу не побывав в школе на ежегодной встрече одноклассников, я был неплохо информирован о судьбах своих бывших друзей и приятелей. Только о своем самым ближайшем в те времена друге Володьке Тимакове у меня не было никакой информации. После переезда в Измайлово он напрочь исчез из нашего поля зрения! Когда у меня появился Запорожец 968, то первым делом я смотался по его измайловскому адресу. Там мне ответили, что вот уже десятый год живут в этой квартире, что никаких Тимаковых в ней ранее не проживало!
Поэтому для меня совершенно неожиданным оказался звонок по телефону, причем, звонили мне на работу. Неизвестный голос произнес:
– Марк Ганеев, не были ли вы столь любезны зайти в комнату...
И назывался номер комнаты, где должна была произойти встреча по делам службы, которую мне приходилось выполнять по совместительству со своей главной работой. Хотя я, видимо, был несколько неправ в определении, которая именно из моих двух работ была главной?!
На этот раз мне пришлось беседовать с человеком, который не имел прямого отношения к моей второй работе. Он был человеком из министерства обороны, военным разведчиком. Это был накаченный парень под два метра ростом, способный каждый день с полной боевой выкладкой пробегать, не останавливаясь, сорок километров. К тому же он явился на мою работу в военной форме с погонами полковника на плечах. Девчонки почему-то всегда вешались на таких бравых и молодых парней с полковничьими погонами на плечах. При виде этого буйвола мне сразу же стало ясно, что наши девчонки, а их в телецентре, было великое множество, теперь меня затрахуют своими наивными вопросами об этом полковнике. Выяснив его имя и фамилию, социальный статус, они потребуют его служебный телефон.
Да и было похоже на, что он сам специально так вырядился для того, чтобы обратить на себя это девчоночье внимание!
Не приглашая меня садиться, этот чудак в полковничьих погонах, начал задавать мне вопросы, как только я перешагнул порог комнаты, в которой помимо стола и одного стула ничего не было. Опять-таки первый вопрос он мне задал таким тоном, словно я был армейским салабоном первого года службы. Я прекрасно знал о том, что армия никогда не уважала и не считалась с правоохранительным органами. Мне на это взаимоотношение армии и каких-то там органов было, в принципе, наплевать, но я никому не позволю поставить себя в унизительное положение. Поэтому я спокойно прошествовал до стола, за которым чуть ли не развались, сидел чересчур молодой полковник, незаметным движением кисти руки создал себе элегантное кожаное кресло, в которое с большим удовольствием плюхнулся своим задом.
Некоторое время мы оба посидели в молчании, внимательно разглядывая друг друга, не задавая каких-либо вопросов. Минут через пять полковник ожил для того, чтобы повторить свой первый вопрос, но уже несколько в другой тональности.
– Товарищ майор, позвольте представиться, полковник Кантемиров, ГРУ, Генштаб. Знающие люди мне порекомендовали встретиться именно с вами, чтобы в деталях обсудить одну возникшую проблему. Но прежде чем перейти к сути проблемы, я хотел бы от вас, товарищ майор, услышать детальный рассказ о своем знакомстве с неким Владимиром Тимаковым?!
Наверное, потом я целый час рассказывал ему о своих дружеских отношениях с Тимой или с Владимиром Тимаковым в школе и дома. Должен вам откровенно признаться в том, что этот рассказ о своем школьном друге я вел не для того, чтобы о Тиме поведать чужому человеку, а для того, чтобы еще раз самому вспомнить о существовании этого своего старого друга. Да и полковник, видимо, своим острым носом учуял мою ностальгию по той старой школьной дружбе, прозвучавшую в моем рассказе. За этот целый час он ни разу меня не прервал, не переспросил. Мы оба курили, а я все говорил и говорил о Тиме, а в самом конце даже рассказал о своей поездке в его Измайлово.