Марки нашей судьбы
Шрифт:
Похоже, что И.В.Сталин шустрому наркому так и не поверил. Не спасли Н.Ежова ни ревностное усердие на поприще ох раны государственных устоев, ни верная служба лично вождю мирового пролетариата, ни сфабрикованное им с целью отыскания Старгородской коллекции дела «Московской антисоветской группы филателистов», по которому было осуждено около трехсот ни в чем не повинных любителей марок. Ежов был смещен, на короткое время возглавил комиссариаты связи и водного транспорта, а чуть позже арестован. По свидетельству Вс. Меркулова именно Сталин требовал, чтобы Ежов признался в шпионаже в пользу Германии, особенно упирая на то, что за свое предательство бывший нарком получал Иудины сребреники марками. Ходили слухи, что в Лефортове опального наркома допрашивал лично Сталин, причем в большей степени разговор шел о каких-то марках. Осталось неясным, уточнял ли Сталин размеры немецких выплат шпиону или все-таки речь шла о коллекции Воробьянинова, в присвоении которой вождь подозревал Н.Ежова [7] .
7
Б.Гендлин
Старгородская коллекция исчезла.
Между тем над Европой сгущались тучи. Известный германский филателист А.Шикльгрубер, ставший к тому времени канцлером и вождем германского народа, видел в своем высоком посту лишь возможность многократно и без особых затрат увеличить свою коллекцию. Аншлюс с Австрией он осуществил, чтобы завладеть прекрасной серией «Венский Вальс», последующие оккупации Чехословакии, Франции, Бельгии, Норвегии и Польши служили лишь удовлетворению растущих амбиций германского коллекционера. Дуче подарил фюреру и своему другу Адольфу серию итальянских марок, посвященных национальным изобретениям и открытиям, более известную среди коллекционеров мира под названием «Это наше!». Тройственный Филателистический Союз, иначе известный, как Большая ось, принес сановному филателисту немало редких марок.
К своей радости А.Шикльгрубер, или как его уже стали именовать А.Гитлер, обнаружил, что филателизм распространился и в Англии. В одном из номеров «Таймса» за 1841 год он нашел объявление молодого человека, собравшего для оклейки своей спальни 16.000 марок. В другой газете 1851 года торговец из Бирмингема Т. Смит сообщал, что стены его магазина оклеены более чем 800.000 марок различных (!) расцветок и рисунков. Оказалось, что марки в Англии так популярны, что там их клеили на вазы и пепельницы, женские шляпки и платья, и даже на обязательный атрибут северного островитянина — трубки. Англия могла серьезно пополнить коллекцию фюрера. У Адольфа даже глаза горели от восторга. Участь островной империи была решена. А.Гитлер не преминул объявить островитянам войну.
Покоя ему не давала слава врача-гомеопата Альфреда Мошкау, который на Дрезденской выставке 1870 года демонстрировал свою коллекцию в 6000 марок. Фюрер был тщеславен — он не хотел быть в числе первых, он хотел быть первым [8] .
Страсть рейхсканцлера к маркам дошла до того, что по Gerichtskostengesetz9 пошлины за издержки народными судебными палатами брались марками.
Несомненно, что преследования, которым подвергались в оккупированных странах евреи, в значительной мере были вызваны тем, что среди этого малого народа было немало заядлых коллекционеров, чьи коллекции вызывали зависть Шикльгрубера. Ему хотелось быть непревзойденным. Адольф мечтал о «Голубом Маврикии».
8
Надо сказать, что к описываемому периоду коллекция А. Мошкау, насчитывающая уже 12.000 марок, перешла к А. Гитлеру. Еврейские погромы позволили фюреру многократно увеличить коллекцию. Она теперь занимала два зала в альпийской резиденции вождя, и рейхсканцлер приказал изготовить для нее особые альбомы из кожи шимпанзе. Заказ поручили искусной мастерице — Эльзе Кох. К сожалению, поставленные кожи шимпанзе оказались выделаны некачественно и в суровом климате Германии испортились. Времени на повторение заказа на кожу уже не было, и находчивая Эльза Кох нашла ей прекрасный заменитель в концлагерях. Изготовленные переплеты Гитлеру понравились до безумия, и он часто хвастал альбомами перед гостями.
С целью постоянного пополнения коллекции А.Гитлер даже создал фонд своего имени, пожертвования в который брались исключительно марками. За 1933-34 годы рейхсканцлер пополнил через фонд свою коллекцию только от акционерного общества «Фридрих Крупп» «1.355.207 марками [10] . Естественно, что его коллекция к 1939 году была самой большой в Европе, а может быть, и в мире.
Возможности пополнения коллекции в Европе исчерпывались. В этих условиях А.Гитлер не мог не обратить внимания на почти неизвестный ему почтовый рынок России. Абвер и разведка СД в то время работали неплохо, и объем марочного пространства России приятно поразил фюрера. Желание пополнить свою коллекцию за счет России не оставляло А.Гитлера никогда. В 1939 году при подписании Пакта о ненападении он откровенно призывал Сталина присоединиться к Тройственному филателистическому союзу, в 1940 году выступал против присоединения к СССР Прибалтики, выпускавшей в то время неплохие коллекционные серии [11] . Наконец, в апреле 1941 года он прямо поставил перед советским правительством вопрос о переуступке ему Старгородской коллекции. Разумеется, И.В.Сталин не мог признаться, что марки зажулил какой-то проходимец из Наркомата государственной безопасности. Молотов на очередной встрече с немцами высокомерно заявил, что старгородские марки являются национальным достоянием и какой-либо переуступке, пусть даже руководителю дружественной страны, не подлежат [12] .
10
«СС
11
Ф.Чуев «Сто сорок бесед с Молотовым», Москва, «Терра», 1991, с.15.
12
К тому времени в НКВД была проведена очередная чистка, но безрезультатно — марки найдены не были.
Это означало безусловный разрыв и неизбежную кровопролитную войну, в которой ценой больших человеческих жертв победу одержали русские [13] . А.Гитлер покончил с собой в спальне бункера под рейхсканцелярией. Известно, что в последнюю ночь он рассматривал марки [14] . В устном завещании он приказал сжечь свое тело вместе с собранной им коллекцией марок. Выполнить завещание в полном объеме не удалось — слитого из сбитого «Юнкерса» бензина хватило лишь на марки, полуобгоревший труп А.Гитлера был обнаружен СМЕРШем и доставлен в Москву авиаспецрейсом, которым руководил Главный Маршал авиации СССР А.Е.Голованов.
13
Любопытный факт: даже в самый разгар войны А.Гитлер не оставлял попыток завладеть Старгородской коллекцией. Захватив в плен сына советского руководителя — Якова Джугашвили, А.Гитлер через разведку предложил обменять его на две марки из коллекции И.М.Воробьянинова. Сталин долго раздумывал, расхаживая по кабинету и дымя трубкой. Остановившись перед ожидающим ответа Г.Жуковым, он вытащил трубку изо рта и глухо сказал: «Я солдат на фельдмаршалов не меняю».
14
«Мартин Борман: воспоминания и размышления», Рейкьявик, 1991 г.
Альбомы со Старгородской коллекцией всплыли лишь в тысяча девятьсот пятьдесят первом году после ареста тогдашнего министра внутренних дел СССР Абакумова B.C. (1908–1954, в партии с 1930 года), в сейфе которого они были обнаружены. Выяснилось, что в тысяча девятьсот сорок шестом году эти альбомы были ему подарены следователем Славолуцким К.Р. Допросить самого Славолуцкого об обстоятельствах, при которых к нему попали марки, не представилось возможным, так как следователь был репрессирован [15] .
15
Осужден к ВМН вместе с министром коммунального хозяйства СССР Комаровым М.П. 27 ноября 1947 года по так называемому делу «Банно-прачечных троцкистов», обвинявшихся во вредительстве при стирке белья. Судя по имеющейся информации, сам Славолуцкий был пособником вредителей из числа работников «органов».
Сталин, которому представили альбомы, с любопытством просмотрел марки, взвесил альбомы на руке и проворчал, не выпуская изо рта трубки: «И эти бумажки развязали войну? Ох уж эти коллекционеры! «- и, повернувшись к преданно поблескивающему пенсне Л.П.Берии, приказал отправить марки в ГОХРАН.
«Да ты что, Коба? — удивился Л. П. Берия. — Это же не алмазы, не яйца Фаберже. В конце концов это же даже не наши яйца!» — попытался натужно пошутить он. Сталин вытащил трубку изо рта, желто и остро посмотрел на соратника своими тигриными глазами. «Говорили мне, Лаврентий, что ты дурак, а я не верил, — с глухим грузинским акцентом сказал он. — Ты о «Голубом Маврикии» слышал?» Берия о «Голубом Маврикии» не слышал и ответил вождю в том духе, что все евреи порочны и склонны к голубизне. Вождь сокрушенно поцокал языком. «Нет, Лаврентий, ты все-таки дурак. Придет время и эти марки больших денег стоить будут. Или ты товарищу Сталину не веришь? Может, ты, Лаврентий, с товарищем Сталиным поспорить хочешь?»
Спорить Л.П.Берия не хотел. Он хорошо знал, чем такие споры кончаются. Троцкий разошелся с вождем во взглядах на пути революционного процесса, Тухачевский поспорил по вопросам военной реформы, с Томским у вождя были серьезные разногласия по профсоюзам, Шляпников вообще ушел в рабочую оппозицию к вождю, а Каменеву и Зиновьеву товарищ Сталин так и не смог простить разногласий в период октябрьского переворота. И где они были, эти спорщики? Л.П.Берия нервно протер пенсне и примирительно сказал: «Ты всегда прав, Коба. Кто я такой, чтобы спорить с тобой? Ты из Гори, а я просто бедный и глупый менгрел». Вождь засмеялся: «Этим маркам цены не будет, Лаврентий. Отправь марки в ГОХРАН» [16] .
16
П.Поскребышев «Тридцать лет с вождем» М., Политиздат, 1987 год.
Видимо, упоминание о бешеных деньгах и смутило Берию. Так или иначе, но альбомы с марками в ГОХРАН не попали и были обнаружены в сейфе Берии после его ареста. Там же лежали выигравшие облигации госзайма, пропавшие в свое время из сейфа Г.М.Маленкова. «Во мудила, — сказал руководивший обыском Маленков. — Мало ему марок было, он еще и мои облигации прихватил».
Коллекционерство не было чуждо и самому Маленкову. Альбомы с марками он перенес к себе в кабинет и каждый рабочий день начинал с разглядывания марок. Он даже завел для этих целей лупу и игнорировал требования Н.С.Хрущева принести альбомы ему, так как марками увлекался его зять А.Аджубей.