Маркиз де Сад. Великий распутник
Шрифт:
После смерти Людовика XIV Версаль в течение нескольких лет оставался в запустении — здесь ничего нового не строили. Но когда сюда переселился Людовик XV, а с ним вернулся и многолюдный двор, со всех сторон стали прибывать новые жители. Население Версаля, в котором после смерти Людовика XIV жили лишь двадцать четыре тысячи человек, в первые пятнадцать лет правления Людовика XV почти удвоилось. С неимоверной быстротой возводились дома и в "Оленьем парке". Население этого квартала стало таким многочисленным, что назрела необходимость разделить приход на две равные части и создать новый, образующий сегодня квартал, или приход Сен-Луи.
Действительно, многочисленные любовницы
Людовик XV. Художник Л.-М. ван Лоо
Итак, все находилось под полным контролем маркизы де Помпадур, и ни одна из любовниц ничего не требовала и не задерживалась в домике дольше чем на год.
Некоторые французские биографы Людовика XV делят его любовниц на два ранга — больших и малых. Последние, часто сменяясь, никак не нарушали влияния настоящих фавориток. Но маркиза де Помпадур пошла дальше: она, приняв на себя заведование увеселениями короля, сама регулировала отбор и поставку своему повелителю молодых, а нередко и просто малолетних, любовниц. Причем подбирала она их по строгим критериям: они должны были быть красивыми, глупенькими и не иметь влиятельных мужей, которые могли бы устроить скандал. Скандалов Людовик XV не любил.
Король появлялся в "Оленьем парке" инкогнито, и девушки принимали его за некоего важного господина, возможно, за родственника королевы из Польши. Впрочем, он не просто спал с этими девушками — он ухаживал за ними, поил лучшими винами, угощал изысканными обедами… А потом неожиданно бросал, стараясь сделать расставание как можно менее болезненным для обеих сторон. После того как мимолетная страсть короля к очередной красотке улетучивалась и оставалась без последствий, девушку, снабдив при этом приданым, выдавали замуж, и ей оставалось лишь хранить воспоминания о бурном, хотя и краткосрочном романе с высокопоставленным вельможей, обратившим на нее внимание. Если же дело кончалось появлением ребенка, то после его рождения младенец вместе с матерью получал весьма значительную ренту.
Между прочим, от семей, желавших пристроить своих дочерей в столь перспективное "учебное заведение", как "Олений парк" (после его окончания иногда выдавалось до ста тысяч ливров), не было отбоя, так что предварительный отбор многочисленных претенденток вскоре пришлось вверить заботам дотошного начальника полиции Николя-Луи Беррье (Веггуег).
Король был очень доволен: теперь он мог менять партнерш, когда ему вздумается, и были они на любой вкус — маленькие и высокие, пухленькие и худющие, молчаливые и болтливые, блондинки и брюнетки… А мудрая учредительница "Оленьего парка" осталась самым влиятельным и добрым его другом. Так маркиза де Помпадур сумела сохранить место официальной фаворитки Его Величества.
Что же касается "маленького домика" маркиза де Сада, то он со свойственной ему неразборчивостью приводил туда актрис и простых публичных девок, случайно встреченных им на панелях Парижа. Как утверждает Анри д’Альмера, "он любил быстроту в развязке, и потому его победы были в большинстве не в избранном обществе; от тех, на кого обращал внимание, он требовал только молодости, красоты и покладистого характера".
Удивительно, но на фоне наиболее отвратительных и жестоких эпизодов, имевших место в "Оленьем парке", нанесение маркизом де Садом нескольких ударов плеткой какой-то там Розе Келлер представлялось просто невинной забавой. Более того, когда на смену маркизе де Помпадур пришла мадам дю Барри, выяснилось, что и та, когда у нее возникало подобное желание, могла высечь любую из своих прислужниц.
Тем не менее, так называемое "дело Розы Келлер" получило еще более шумный общественный резонанс, чем истории с Жанной Тестар.
В конце августа 1768 года Рене-Пелажн, получив на руки разрешение повидаться с мужем, отправилась в Лион. Она была уверена, что ему придется пробыть там очень и очень долго. Однако 16 ноября король вдруг отдал приказ об освобождении маркиза де Сада. Правда, это было условное освобождение. Маркизу предписывалось отправиться в Лакост и оставаться там. В результате, проклиная в душе Розу Келлер и законы, поставившие "задницу шлюхи" выше его личной свободы, он принял эти условия, и двери темницы распахнулись.
В романе "Алина и Валькур", являющемся автобиографией маркиза де Сада, мы можем найти его следующие возмущенные строки:
"Только в Париже и Лондоне эти презренные твари находят поддержку. В Риме, Венеции, Неаполе, Варшаве и в Петербурге их спрашивают, когда они обращаются к суду, заплатили ли им? Если нет, то требуют, чтобы им было уплачено: это справедливо. Жалобы на дурное с ними обращение не принимаются, а если они вздумают докучать суду со всякими сальностями, их заключают в тюрьму. Перемените ремесло, говорят им, а если оно вам нравится, терпите его шипы.
Публичная женщина — это презренная рабыня любви. Ее тело, созданное для наслаждения, принадлежит тому, кто за него заплатил. С ней, раз ей заплачено, все дозволено и законно".
Однако возмущение возмущением, но теперь маркизу предстояло стать образцовым мужем и примером поведения в аристократическом обществе.
И он честно попытался им стать: в 1769 году (27 июня) у него даже родился второй сын — Донасьен-Клод-Арман. Тем не менее при первой же возможности он покинул Лакост. Несмотря на запрет короля жить в Париже, маркиз де Сад разыграл страшный приступ геморроя, от которого страдал на самом деле, и обратился с просьбой о получении соответствующего медицинского лечения. И ему позволили поселиться вблизи от Парижа, где он мог оставаться до тех пор, пока будет избегать общества.
Говоря о втором сыне, следует отметить, что зачат он был, без всякого сомнения, во время одного из посещений Рене-Пелажи своего мужа в крепости Пьер-Ансиз. Это свидетельствует о том, что заключение маркиза не выглядело таким уж строгим.
Кстати сказать, обоих мальчиков мадам Кордье де Лонэ де Монтрёй полюбила до самозабвения, проявляя при этом ревность собственника, ставшую для их отца главной причиной многих неприятностей.
Как мы уже говорили, из армии маркиз де Сад ушел в 1763 году, когда был заключен мир, но при этом он не оставлял надежды когда-нибудь возобновить военную карьеру. В результате в июле 1770 года он объявил о своем намерении вернуться на службу — в Бургундский кавалерийский полк, в чине капитана.