Марой и хранители
Шрифт:
По дороге Арман ненадолго оставил процессию, ему зачем-то понадобилось отправить записку Люсиль, и вернулся, когда Рене стоял перед купальней:
– Нет, парни, я же сказал: не сегодня! Перебрал я, не могу маг-силой пользоваться.
– Первый раз про такое слышу! – Антуан раздевался, не обращая внимания на отговорки Рене. Оставшись в нижних штанах, подошёл к северянину, который, присев на корточки, проверял температуру холодной воды в купальне. – Раздевайся и показывай, что умеешь.
– Ты глухой? Выпил я хмелёвки – дар потух. Завтра
Анри хмыкнул, вертя палочку во рту и догадываясь об истинной причине отсутствия маг-силы: значит, северянин не так уж и глуп, чтобы отдать своё тело с сумасшедшими бонусами. Антуан же расценил смешок Ленуара по-своему, оглянулся на него:
– В самом деле, чего церемониться? – перехватил одетого Рене поперёк торса и увлёк за собой в воду. Следом прыгнул Арман, которому купаться в холодной воде было не впервой. Отфыркиваясь от воды, попавшей в нос, крикнул Арману.– Сколько, говоришь, у него ушло времени, чтобы нагреть?
– Минут пять, но этот бассейн в два раза больше,– Делоне нырнул, проплыл под водой и, показавшись над поверхностью, тряхнул головой, сбрасывая излишки влаги.
Глубина купальни доходила до пояса, и де Венетт, стоявший в обнимку с Мароем, чтобы не дать ему вылезти, покосился в сторону Армана:
– У тебя внутренний жир, как у куля? – и ворчливо к Рене: – Что-то я не замечаю, чтобы вода теплела рядом с тобой, малыш.
Марой засмеялся:
– Это потому что я успел сходить до ветра, а так бы ты почувствовал. Отпусти, дурень, если не хочешь, чтобы о тебе плохо подумали! Дай одежду снять.
Покрасневший де Венетт под дружный смех Армана и Анри вынужденно отошёл к дальнему краю бассейна, ёжась и не решаясь окунуться целиком. Рене стянул с себя котту, отжал её и бросил на пол, туда же отправилась мокрая рубашка, обувь. Расстегнул штаны, но снимать, стоя в воде, их было неудобно – направился к бортику.
– Я тебе вылезу! – пообещал Антуан. – Анри, не дай ему сбежать!
– Раздеться хочу, идиот! – Рене схватился рукой за край бассейна и кое-как стянул верхние штаны, проклиная любителей купания. Ленуар мог бы помочь, но инквизитор ухмылялся: «Ничего, некоторым полезно помёрзнуть».
– Если вы меня сюда зря позвали, я буду злиться, – неожиданно для Рене в купальню вошла Люсиль. – Знаете же, что отец запретил уходить из дома. Показывайте свой сюрприз.
Увидела троих полураздетых парней в купальне и покраснела:
– Вы решили посмеяться надо мной? – развернулась, чтобы уйти.
– Благостного вечера, сирра Люсиль! Очевидно, под сюрпризом ваши друзья подразумевали меня. Требуют совершить чудо, на которое у меня сил. Помогите вылезти, ради Владычицы! – жалобно попросил Рене, протягивая руку.
Не обращая внимания на предупреждения парней, попытавшихся быстро преодолеть водное пространство, а также шагнувшего в её сторону Анри, девушка из чувства противоречия наклонилась, чтобы помочь Рене, единственному, казавшимся адекватным в этой компании шутников.
Рывок –
– Простите, сирра Люсиль, камни слишком скользкие! Я оплошал! Мне нет прощения!
– О, Владычица, какая она ледяная! – Люсиль с изумлением прислушалась к ощущениям и перевела взгляд на превратившихся в статуи Армана и Антуана. – Я вас всех ненавижу!.. Если я вернусь домой в таком виде, отец поставит заглушку в каждый угол! Не подходите ко мне! И пусть только кто-нибудь из вас брызнет!
Рене вместе с ней добрался до ступеней, намокшее платье потяжелело, а волосы беспорядочно упали мокрыми прядями на лицо, плечи, спину. Помог отжать подол платья, ненароком касаясь ног девушки, дрожащей больше от шока и гнева, чем от холода. Заметил приготовленные простыни для сушки, собрал все и укрыл Люсиль, заботливо отирая ей лицо. Анри наблюдал с ироничной улыбкой, не делая попыток ни помочь, ни запретить Рене помогать.
– Я бы высушил вам платье, но, к сожалению, мой огонь ещё не восстановился, – сокрушался Рене, отжимая волосы Люсиль, которые, намокнув, потеряли свой золотистый блеск, оставив плёнку из сверкающей пудры в воде.
– Как вас угораздило связаться с этими дураками? – сердито вопрошала Люсиль, позволяя ухаживать за собой.
Арман вопреки её предупреждающим гневным взглядам выбрался из купальни и подошёл, ревниво отодвинул Рене:
– Будь добр, оставь её! Я сам помогу, – взялся вытирать полотенцами мокрые девичьи волосы.
Рене пожал плечами, подобрал свои мокрые вещи, обувь, заметил бутылку, приготовленную в углу, отсалютовал ею Антуану:
– Это за моральный ущерб, – а с девушкой попрощался лёгким поклоном. – Благостной ночи, сирра Люсиль!
Выйдя в коридорный лабиринт, Рене закашлялся и чихнул дважды так, что эхо откликнулось под сводами. Последовавший за ним Ленуар иронично пожелал:
– Белого здравия!
Позади остались звуки возмущённого голоса Люсиль и извиняющийся бубнёж двоих весельчаков, чей план потерпел крах.
– Охранять будешь? – Рене шлёпал босыми ногами в мокрых нижних штанах неторопливо, наслаждаясь гусиной кожей, покрывшей тело от холода.
– Нет, конечно. Схожу за необручницами и вернусь. Вино у тебя есть, что ещё надо для остатка тёплого вечера, не так ли?
– Читаешь мои мысли, – Рене усмехнулся.
Так и дошли вдвоём до комнаты, перед носом инквизитора дверь захлопнулась:
– Извини, у меня не прибрано.
Бросил на пол мокрые вещи, пробормотал вслух:
– Дала бы уже огонька подсушиться… – прислушался к себе, чихнул: – Сама завтра жалеть будешь. Ну и ладно, обойдусь.
В полумраке комнаты, освещаемой единственной настенной лампой, снял мокрые подштанники и бросил в общую кучу у камина, нашёл спальные туфли рядом с кроватью, обул их и отправился к шкафу, но его дверцы оказались запечатанными магией. Хмыкнул: