Марш обреченных
Шрифт:
– Что ты имеешь в виду?
– Танкоремонтный завод, который по мгновению волшебной палочки вдруг сразу стал двумя, но на одной территории. Один завод якобы занимается ремонтом боевой техники, другой вроде как утилизирует списанную технику и ваяет тягачи, вездеходы и тому подобные аксессуары мужского костюма. Как ты, наверное догадываешься, кроме как названием, эти фирмы никак не отличаются, – излагает Пластун содержание прошлых изысканий.
– Вполне понятно. Что дальше? – прерываю я его. Смысл фокуса мне совершенно ясен.
– Дальше – больше.
– Ну это в общем то понятно. Армия сокращается, количество локальных конфликтов растет… – подкидываю я дрова в пламень его красноречия.
– Командир. Твои рассуждения логичны, но не правильны. А все по тому, что ты не знаешь ещё одного маленького фактика, который стоил мне литра дрянного самогона и больной печени в будущем.
– Выкладывай, что ты там отыскал.
– Сущую мелочь. Энергопотребление завода за этот срок снизилось почти в три раза. Вот так-то, – он завершает фразу и глядит на меня, любуясь произведенным эффектом.
– То есть ты хочешь сказать, что либо там используют какую-то новую технологию, позволяющую снизить энергозатраты…
– Ага! Они поставили вечный двигатель от списанного велосипеда. Не будь дураком! – хмыкает Валера. – На заводе что-то от раза к разу делается, для отвода глаз, но в целом он используется в качестве перевалочной базы.
– Для чего? – настороженно спрашиваю я., понимая, что близок к разгадке.
– Не глупи, Саша. Для танков. Я застал на заводе целый состав с танками. И что ты думаешь, там под брезентом на платформе?! – Пластун секунду помолчал. – Т-80 и Т-72!
– Вот даже как? – негромко поизношу я, вспоминая недавнюю встречу с офицерам – танкистами и их исчезнувшие «восьмидесятки».
– Именно так. Машины новые. Муха на них не пикировала, и никаких поползновений выгружать боевую технику на заводе не предпринимается. Это лишь точка транзита!
– Может, ты также знаешь, где конец этого маршрута? – думая о своем, спрашиваю я.
– Знаю. Думаю не стоит говорить, что информация о нем также дорого обошлась моей печени. Что самое противное, о конечной точке мы знали с самого начала.
– Не понял, объяснись.
– Все очень просто. Помнишь запись в органайзере Горелова о Учкудуке – трех колодцах. Так вот, пункт прибытия по железной дороге – Учкудук. Дальше – одному Богу известно. Но я хочу обратить твое внимание, что это лишь один маршрут. Скорее всего есть и другие, – наставительно замечает майор Пластун.
Это уж точно. И маршруты другие, и поставщики. Что Горелов? Не ноль, конечно. Но лишь одна из тысячи пиявок, тянущих кровь из жил нашей армии и оплачивающих свои ананасы и рябчики этой самой кровью.
Попадись «на зубок» Тагиру не он, а какой другой пальцевеерный фазан, велика была бы разница? Ох, боюсь, не велика!
– Вполне возможно, – задумчиво произношу я. – Вполне.
Комбинация с танками
– Постой, Валера. У меня есть кое-какая мысль на эту тему, – произношу я, складывая в уме разрозненные кусочки мозаики.
– Выдавай, командир, – поощряет мой порыв Пластун.
– В тот день, когда мы охотились на Скороходова, я в Минобороновском клубе обедал с двумя ребятами танкистами. Их вызвали в Москву на какую-то комиссию. Один, в недавнем прошлом командир сводной танковой бригады, другой – начштаба. Так вот, как он рассказывал, бригаду собирали по всему округу и не дав даже месяца на сработку бросили на штурм Грозного. Хорошо укрепленного города-крепости, – начинаю я,
– Господи! Вот чего я точно не могу понять, что танкам делать в городе? – Валера обрушивает кулак на столешницу, отчего несчастная чашка совершает сальто-мортале и падает на пол.
– Они тоже этого понять не могли, но приказы не обсуждаются. Скажи, ты у нас что заканчивал в годы юности? – успокаиваю я своего друга, вполне, впрочем, разделяя его чувства.
– Рязанское десантное, ты и сам знаешь, – недовольно бормочет он.
– Знаю. Так вот, тебе десантнику эта истина понятна. А кому-то наверху, наверняка имеющему за плечами Академию Бронетанковых войск, а может быть и академию Генерального Штаба, мысль о том, что танки в городе используются только для поддержки пехоты, в голову не приходит. Почему? Я думаю потому, что каждый танк, пушка, БМП и так далее имеет свою, кстати весьма немалую цену. И если есть продавец – покупатель всегда найдется.
– Саша, – негромко кидает уже несколько пришедший в себя Пластун. – Мне кажется тебе стоит найти их. Если они до сих пор в Москве, а это скорее всего так, поскольку у нас ни одна комиссия быстро не работает, их стоит найти и поговорить более предметно. Поскольку, как говорил патер Браун: «Если хочешь спрятать опавший лист, прячь его в лесу, среди других опавших листьев, а если хочешь скрыть труп – лучше всего это сделать на поле боя». Понимаешь, о чем я говорю?
Я понимал. Вернее, догадывался. У меня в памяти сами собой всплыли слова полковника-танкиста о том, что в бригаду насовали всяческой рухляди бог весть откуда и о десяти танках Т-80, которые по бумагам числились состоящими на её вооружении. А также о целом эшелоне этих самых танков, стоящем в подмосковном Тенешево. Кто хочет спрятать покойника – прячет его на поле боя.
Дверь в кабинет отворилась. В проеме стоял Слава с подносом в руках.
– Ваш кофе, господа. – Он смотрит на наши лица. – Я что-то интересное пропустил?
Валера в общих чертах излагает ему выведанную информацию. Капитан Бирюков задумчиво кивает головой.
– Да. Все одно к одному. Саша, пока ты ездил на встречу, из архива принесли сводку по Мухамедшину. Посмотри, – он кивает на прозрачную пластиковую папку. – Там есть ряд очень занятных фактов. А сейчас о плохом. Через час сбор личного состава в актовом зале.