Маршал Советского Союза
Шрифт:
Чавеко доложил командующему армией, а тот Раулю Кастро. Все вопросы порешили в течение недели.
По-прежнему стояла жара, хотя сентябрь был на исходе. Даже ночью не наступала прохлада. До 15 часов все горит под солнцем, а в 16 часов, как по заказу, дождь, затем духота, палатки к утру все покрывались зеленым грибком.
Создали рекогносцировочную группу, выехали в новый район и определили порядок размещения: на правом фланге – подразделения боевого обеспечения, мотострелковые батальоны, танковый батальон, артиллерийский дивизион, САУ, ПТУРС, две зенитные батареи.
Палатки разместили за передней
Вечером провели собрание коммунистов полка. Больше всего нас удивил полковой «министр культуры» капитан В.А. Грязное. Он предложил на склоне высоты, которая амфитеатром спускалась к ручью, построить театр под открытым небом с кинобудкой. Материалов для возведения театра не было, и мы использовали доски, которые подготовили на пол для палаток. Амфитеатр получился уютным, хоть приглашай из Москвы Николая Охлопкова для постановки пьесы Еврипида. Помните реплику Пелея из трагедии «Андромаха»: «Остановись, спартанский царь! Закону дай дорогу!»
В конце сентября меня вызвали в Гавану на первый Военный совет. На аэродроме в Ольгине впервые встретился и познакомился с Дмитрием Мальцевым и Дмитрием Ржевским, моими коллегами. В Камагуэе в самолет Ли-2 к нам подсел и командир дивизии ПВО генерал Воронцов. Вторую посадку совершили в Санта-Кларе. К моей радости, к самолету подошел Григорий Иванович Коваленко, он приехал из Карбарьена. Обнялись по-братски – мы ленинградцы! Через час-полтора прилетели в Сан-Антонио. Встретил нас подполковник Василий Носарев, офицер оперативного отдела нашей дивизии. Он сообщил, что едем в Эль-Чико, там и отоспимся. Утром, в 9.00, военный совет.
– А где будет проходить военный совет?
– В штабе, недалеко от деревни Новой.
Почему-то вспомнился Ленинград. Что ни деревня, то Новая, что ни речка, то Черная. Через полчаса уже все перезнакомились. Впервые услышал фамилии Данкевич, Гарбуз, Ананенков.
«Язов, – вдруг слышу, – сказывают, ты перешел на кубинский ром? Полк разместил по соседству с кафе. Небось из окошка можно узреть, что за выпивка стоит в баре?»
Это подошел ко мне полковник Михаил Георгиевич Титов, он прилетел передать Павлову документы. С тех пор мы друзья с Михаилом Георгиевичем, делим и горе и радость пополам.
Военный совет начался в 9.00. За столом – Плиев, Петренко, Данкевич, Гречко, Давыденко, Пелипенко. Многое сгладилось в памяти, но этот Военный совет я запомнил на всю жизнь. После короткого выступления председатель Военного совета кивнул в мою сторону. Выходит, я главный докладчик, это меня вызвали на ковер. Начал я с ЧП, с отравления ядовитыми деревьями, с дизентерии. Но Плиев прервал мой доклад через несколько минут: «Вы же развернули госпиталь?»
– Пока еще не полностью, продолжаем лечить в полевых условиях.
– Как же так? – возмутился командующий и метнул взгляд в сторону Пелипенко. – Вы же мне доложили, что госпиталь развернули.
И минут на пятнадцать последовал монолог. Командующий говорил о честности, о правдивости информации, о принципиальности.
Доложил я и о новом месте дислокации полка, которое мы согласовали с мэром городка.
– Но мне доложили: там рядом ресторан и ночной бар! Вы что, приехали сюда охранять запасы рома? Или это случайное совпадение? Предупреждаю, что пьянство недопустимо. Пьяниц будем сплавлять в Москву, поближе к портвейну «Три семерки». У вас все? – обратился ко мне Плиев.
Слово было предоставлено командиру полка из Санта-Клары. Он начал с просьбы о помощи.
Плиев опять взорвался:
– И кто же вам должен помогать? Вы что, на курорт приехали? Может вам выдать панаму и отправить на пляж к миледи?
Во многом был прав Исса Александрович, но ему не доложили, как нас выпроваживали из Союза. Ведь знали в Генеральном штабе, куда мы следуем. Почему же не определили минимальный перечень для обустройства? Шапки-ушанки взяли, но не догадались погрузить на корабль ни грамма цемента, ни прутика арматуры.
Объявили перерыв. Ко мне подошел генерал В.Н. Ананенков, расцеловались – однокашники. Командиры полков на перебой начали меня успокаивать, дескать, перепало тебе и за наши огрехи. Умеешь удар держать!
После перерыва выступил член Военного Совета генерал-лейтенант П.М. Петренко. Он пытался сгладить впечатление о первой части заседания, когда с нас снимали «стружку», Петренко остановился на особенностях политико-воспитательной работы на Кубе. Далее Павел Максимович сообщил, что в ближайшее время выйдет бюллетень, он несколько смягчит информационный голод. В заключение выступил Плиев. Ситуация была не из простых. Куба была пороховым погребом, и кое-кто хотел поднести фитиль. Всех карт Плиев не раскрывал, почти ничего не говорил о боевых задачах, оставил без внимания и ракетные части. Закончил свое выступление командующий призывом помочь кубинскому народу отстоять независимость своей Родины.
Вернувшись в полк, я провел совещание. Объявил, что завтра мы начинаем переезд строго по графику.
Переезд на новое место занял больше недели. На сей раз обошлось без ЧП. Солдаты благодарили за баньку, кто-то даже принес березовый веник, привез из России. Все сбежались полюбопытствовать на это диво. Порешили веничек не трогать, украсить им баньку.
Карибский кризис
Шел октябрь, жара не спадала. С помощью Чавеко мы из палатки переселились в дом, оставленный нам хозяином. Из щитов и досок соорудили магазин, где продавали кока-колу, соки и товары со столичными ярлыками. Зарплату офицеры получали в размере 100 песо, солдаты – 10 песо, вполне достаточно на соки и сигареты.
14 октября У-2, разведывательный самолет США, пилотируемый летчиком ВВС США майором Ричардом С. Хейзером с авиабазы Эдвардз, Калифорния, на большой высоте сделал несколько удачных снимков ракет, уже стоящих на позициях.
В оперативном управлении мы узнали о маршруте пролета разведывательного самолета. Конечно, его можно было сбить, но из Москвы получили строгий приказ: не сбивать, ракеты не использовать.
На вооружении частей ПВО находились ракеты ЗРК-С-75. Их эффективность для того времени была превосходной. Можно было уничтожать цели, идущие со скоростью 1500 км в час на высоте 22 000 метров. Один дивизион в течение 10 минут сбивал до 5 целей, идущих с интервалами 1,5–2 минуты. На одну цель расходовали 2–3 ракеты.