Маршалы Сталина
Шрифт:
В течение двух лет работы в Закавказье т. Орджоникидзе несколько раз говорил мне, что он очень высоко ценит т.
Года два тому назад т. Серго как-то в разговоре сказал мне, а знаешь, что правые уклонисты и прочая шушера пытается использовать в борьбе с т. Берия тот факт, что он работал в муссоватской контрразведке, но из этого у них ничего не выйдет.
Я спросил у т. Серго, а известно ли об этом т. Сталину. Т. Серго Орджоникидзе ответил, что об этом т. Сталину известно и что об этом и он т. Сталину говорил».
Но даже подозрения в службе на силы контрреволюции (а как видно из письма, прошлое Берии в 30-е годы была предметом закулисной политической борьбы) не помешали Лаврентию Павловичу расти по службе в ЧК как на дрожжах. Он, очевидно, довольно быстро понял, какую реальную роль в стране Советов играют и будут играть органы безопасности. В условиях перманентной чрезвычайщины, постоянно педалируемого властями тезиса о враждебном капиталистическом окружении, «вредительстве» и тотальном проникновении шпионов именно в этих органах легче всего было отличиться, оказаться замеченным, выделиться из всех. Не случайно еще в феврале 1922 г. Берия писал: «Что касается работы в ЧК, меня таковая поглощает и желательно бы было для основательного изучения российских методов работы в органах ЧК командировать для работы в Центральную ВЧК». Буквально эта мечта тогда не сбылась, таланты молодого чекиста нашли применение в Закавказье. Однако его хорошо знали в Москве, он был, как установил доктор исторических наук В. Ф. Некрасов, близок к Г. Г. Ягоде и Н. И. Ежову, называл их в неофициальных письмах «дорогой Генрих» и «дорогой Коля».
В 1931 г. едва переваливший за 30-летний рубеж Лаврентий был переведен в партийные органы, став сразу первым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б), а после разделения Закавказской федерации на три республики — первым секретарем ЦК КП Грузии. Такая ротация кадров — из спецслужб в партийные органы и наоборот — была в СССР обыденной практикой.
Главная беда, однако, состояла в том, что в 30-е г. перемешивались не только кадры, но и стиль, методы, приемы работы этих двух институтов власти. Именно на партийную организацию Грузии, ее народ в первую очередь обрушились репрессии, и руководил ими быстро приобретавший репутацию «верного ученика товарища Сталина» первый секретарь ЦК Лаврентий Павлович Берия.
Два «горных орла» были знакомы давно. Берия обеспечивал охрану вождя, когда тот приезжал на юг отдохнуть. По мнению бывшего помощника генсека А. Н. Поскребышева, высказанному, правда, уже тогда, когда «лубянский маршал» находился в заключении, «т. Сталин был страшно возмущен теми мерами, которые применял Берия во время поездок т. Сталина на юг и в другие места. Вместо того чтобы организовать поездку без привлечения внимания публики, меры, принимаемые Берия, давали противоположные результаты. Выставление усиленной охраны по пути следования поезда и в местах отдыха т. Сталина, приостановление железнодорожного движения во время следования поезда и очистка автомобильной трассы во время поездок на юг приводили к тому, что все население в этих районах знало, что это едет т. Сталин. Вместо конспирации получалась самая широкая огласка. Тов. Сталин потребовал отмены этих мероприятий и строго предупредил Берия, что он примет суровые меры наказания».
Более того, Сталин якобы «категорически отказался от его услуг. Тогда Берия переменил свою тактику и стал приспосабливать время своего отдыха к поездкам т. Сталина».
В чем прав был бывший помощник вождя, так это в том, что первый секретарь ЦК компартии Грузии имел благоприятную возможность общаться с «хозяином» в непринужденной обстановке, поднимать свою репутацию и исподволь подрывать доверие к другим руководителям, включая членов Политбюро. В этом контексте Поскребышев упомянул В. М. Молотова, К. Е. Ворошилова и Л. М. Кагановича.
В 1934 г. на XVII съезде партии Берия вошел в состав ЦК ВКП(б), что означало серьезный шаг на пути к вершине власти. Но по-настоящему он обратил на себя благосклонное внимание Сталина, как принято считать, в 1935 г. Именно тогда вышла в свет брошюра «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» с его именем на титульном листе. Эта небольшая книжка стала предшественницей знаменитого «Краткого курса истории ВКП(б)», заявив о беспрецедентной роли Сталина в развертывании революционного движения в регионе. Для упрочения культа личности Иосифа Виссарионовича она оказалась незаменимой, и вождь по достоинству оценил усилия Берии.
Усилия, как выяснилось впоследствии, литературного вора. На самом деле книжка была подготовлена заведующим отделом ЦК КП Грузии Е. Ф. Бедией, а первый секретарь ЦК лишь приписал себе ее авторство. На судебном процессе в 1953 г. Берия показал: «Бедия и другие лица составили книгу, а я по ней сделал доклад, затем эта книга была издана под моим авторством. Это я сделал неправильно».
Неправильно… Каково! Подсудимый словно не знает, что Бедия был вскоре после происшедшего арестован как участник контрреволюционной организации и расстрелян.
Если даже находясь на скамье подсудимых, Лаврентий Павлович не пожелал покаяться, то уж находясь при власти, он тем более не задумывался над судьбой тех, на чьих костях зарабатывал репутацию в глазах Сталина, играя на его тщеславии. И это было по достоинству оценено. В августе 1938 г. произошла новая кадровая рокировка: Берия отправился в Москву первым заместителем наркома внутренних дел СССР, чтобы уже через четыре месяца самому занять это кресло.
Почти сразу Лаврентий Павлович стал кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б), заместителем председателя Совнаркома СССР. Он оказался похитрее, поизощреннее своих предшественников на посту наркомвнудела, а, стало быть, и более нужным Сталину, чем Г. Г. Ягода и Н. И. Ежов.
В первую очередь он умело воспользовался некоторым отрезвлением Сталина и его ближайшего окружения, понявших, в какую пропасть может затянуть (и их в том числе) волна репрессий. «Наверху» было сочтено необходимым маховик бессудных расправ притормозить, а чтобы отвести всякую ответственность от вождя и его клевретов, прибегли к привычной мере: жертвы списали на «врагов народа», якобы пробравшихся в органы НКВД. Берии выпала редкая удача предстать перед общественным мнением эдаким орудием справедливости. И он этот шанс не упустил.
17 ноября 1938 г. по предложению комиссии, созданной ЦК ВКП(б) для проверки деятельности НКВД, в которую вошли начальник управления кадров ЦК Г. М. Маленков и новоиспеченный заместитель наркома Берия, было принято совместное постановление ЦК и СНК СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». В нем, как и в еще одном постановлении «О порядке согласования арестов» (1 декабря 1938 г.), шла речь о необоснованности массовых арестов, осуждался глубоко укоренившийся упрощенный порядок расследования, при котором следователь ограничивался получением от обвиняемого признания своей вины, признавался факт фальсификации органами НКВД многих дел. Постановления запрещали производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению, было предписано производить аресты только по постановлению суда или с санкции прокурора.