Марсианин
Шрифт:
– Он шагал прямо передо мной, а потом исчез, – ответила она. – Улетел на запад.
– Ладно, – сказала Льюис. – Мартинез, отправляйся в МВА и готовься к старту. Все остальные, ориентируйтесь на Йоханссен.
– Доктор Бек, – спросил Фогель, борясь с ветром, – сколько человек может прожить при декомпрессии?
– Меньше минуты, – сдавленным голосом ответил Бек.
– Я ничего не вижу, – сказала Йоханссен, когда команда сгрудилась вокруг нее.
– Выстройтесь в линию и идите на запад, – приказала Льюис. – Маленькими
Не выпуская друг друга из виду, они побрели сквозь хаос.
Мартинез ввалился в шлюз МВА и, преодолевая напор ветра, закрыл его. Когда давление выровнялось, быстро сбросил скафандр, вскарабкался по лестнице в отсек для экипажа, сел в кресло пилота и запустил систему.
Держа в одной руке инструкцию по аварийному взлету, он защелкал переключателями. Системы по очереди сообщили о готовности. Мартинез особо отметил показания одной из них.
– Капитан, – сообщил он по радио, – наклон МВА составляет семь градусов. Он опрокинется при двенадцати целых трех десятых.
– Принято, – ответила Льюис.
– Йоханссен, – сказал Бек, глядя на свой наручный компьютер, – биомонитор Уотни отправил сообщение, прежде чем отключиться. Мой компьютер сообщает об ошибке.
– Мой тоже, – отозвалась Йоханссен. – Передача оборвалась. Данных не хватает, и контрольная сумма не сходится. Минутку…
– Капитан, – сказал Мартинез, – получено сообщение из Хьюстона. Мы официально сняты с миссии. Буря обещает катастрофически усилиться.
– Принято, – ответила Льюис.
– Они отправили это четыре с половиной минуты назад, – продолжил Мартинез, – по спутниковым данным, полученным девять минут назад.
– Ясно, – сказала Льюис. – Продолжай подготовку к старту.
– Принято, – отозвался Мартинез.
– Бек, – сказала Йоханссен, – у меня есть исходный пакет. Открытый текст: КД ноль, ЧП ноль, ТП тридцать шесть и два. Это все.
– Принято, – печально откликнулся Бек. – Кровяное давление ноль, частота пульса ноль, температура нормальная.
Некоторое время все молчали, продолжая пробиваться вперед, бредя сквозь бурю, надеясь на чудо.
– Температура нормальная? – спросила Льюис с проблеском надежды в голосе.
– Требуется время, чтобы… – Бек замялся. – Чтобы тело остыло.
– Капитан, – сообщил Мартинез, – наклон уже десять с половиной градусов, а при порывах ветра приближается к одиннадцати.
– Принято, – ответила Льюис. – Готов к взлету?
– Да, – подтвердил Мартинез. – Я готов стартовать в любую минуту.
– Если МВА опрокинется, успеешь стартовать прежде, чем он окончательно перевернется?
– Э-э-э… – озадаченно протянул Мартинез. – Да, мадам. Я включу ручное управление и дам полный газ. Затем подниму нос и вернусь к запрограммированному взлету.
– Принято, – сказала Льюис. – Все идите на сигнал скафандра Мартинеза. Так вы попадете к шлюзу МВА. Забирайтесь внутрь и готовьтесь к взлету.
– А вы, капитан? – спросил Бек.
– Я еще немного поищу. Шевелитесь. Мартинез, если начнешь опрокидываться, взлетай.
– Вы правда думаете, что я вас брошу? – спросил Мартинез.
– Я только что отдала тебе приказ, – отрезала Льюис. – Вы трое, живо на корабль!
Они неохотно подчинились и двинулись к МВА, на каждом шагу борясь с изнуряющим ветром.
Не видя, куда ступает, Льюис слепо зашаркала вперед. Затем она вспомнила кое-что и достала из-за спины два сверла для бурильных молотков – сегодня утром захватила с собой метровые сверла, планируя позже взять геологические образцы. Взяв по сверлу в каждую руку, она волокла их за собой по земле.
Через двадцать метров Льюис развернулась и зашагала в обратном направлении. Идти по прямой не представлялось возможным. Она не только не видела ориентиров – непрерывный ветер сбивал ее с курса. При каждом шаге ноги утопали в песке. Скрипя зубами, Льюис продолжала двигаться вперед.
Бек, Йоханссен и Фогель протиснулись в шлюз МВА. Он был рассчитан на двоих, но в чрезвычайной ситуации им могли воспользоваться трое. Когда давление выровнялось, по радио раздался голос Льюис:
– Йоханссен, нам может помочь ИК-камера с марсохода?
– Нет, – сказала Йоханссен. – ИК проходит через песок не лучше видимого света.
– О чем она только думает? – проворчал Бек, снимая шлем. – Она же геолог и прекрасно знает, что ИК не может пробиться через песчаную бурю.
– Она хватается за соломинку, – ответил Фогель, открывая внутреннюю дверь. – Мы должны занять свои кресла. Пожалуйста, поторопитесь.
– Мне все это не нравится, – сказал Бек.
– Мне тоже, доктор, – отозвался Фогель, карабкаясь по лестнице, – но капитан отдала ясный приказ. Неподчинение исключено.
– Капитан, – сообщил Мартинез, – мы наклонились на одиннадцать целых шесть десятых градуса. Следующий сильный порыв опрокинет нас.
– А что насчет датчика близости? – спросила Льюис. – Он сможет засечь скафандр Уотни?
– Никоим образом, – ответил Мартинез. – Он предназначен для обнаружения «Гермеса» на орбите, а не металла в отдельно взятом скафандре.
– Попробуй, – сказала Льюис.
– Капитан, – вмешался Бек, надевая наушники и устраиваясь в кресле, – я знаю, вы не хотите этого слышать, но Уотни… Марк мертв.
– Принято, – отозвалась Льюис. – Мартинез, попробуй датчик.
– Вас понял, – сказал Мартинез.
Он включил датчик и дождался окончания самопроверки. Уставившись на Бека, спросил:
– Что с тобой такое?
– Только что погиб мой друг, – ответил Бек. – Я не хочу, чтобы мой капитан тоже погиб.
Мартинез смерил его суровым взглядом. Затем повернулся к датчику и доложил: