Марсианка Подкейн
Шрифт:
Когда мы с дядей возвращались в «Тангейзер», я заметила, как он постарел за последние дни: он выглядел лет на пятьдесят или, если считать по-венериански, на полтораста.
Мы пообедали у себя в номере, причем оба едва прикоснулись к еде. Потом я села к телеокну, которое показывало Великий Каньон в Эльдорадо или Колораде, или как оно там еще называется, но не высидела ничего, кроме приступа агорафобии и слез в два ручья. А каньон и вправду Великий.
А дядя Том просто сидел и был похож на Прометея перед очередным визитом орла.
Я сунула руку ему в ладонь и попросила:
– Отшлепай меня, дядя Том.
– Что?! – он тряхнул головой и вернулся к реальности. – Зачем?
– Потому что это я во всем виновата.
– О чем ты, дорогая?
– Это ведь я отвеча… отвечаю за Кларка. И всегда отвечала. Он же глупенький. Маленьким он так и норовил свалиться в Канал. Я его раз сто спасала.
Дядя Том отрицательно помотал головой.
– Нет, Подди, за все отвечаю я один. Я ведь loco parentis [опекун (лат.)] вам обоим. А ваши родители были совсем уж loco [безумец (исп.)], когда доверились мне.
– Но я чувствую себя ответственной за него.
– Нет, – дядя Том снова покачал головой. – Если честно, ни один человек не может в полной мере отвечать за другого.
Каждый из нас сам ведет свою игру со Вселенной, а она всегда остается сама собой и ни для кого не меняет своих правил.
Рано или поздно она выигрывает и получает свое. Но нас это не останавливает. Мы пытаемся отвечать за другого, а потом оглядываемся и видим, что могли бы сделать это гораздо лучше. – Он помолчал, потом вздохнул и добавил: – Я совершенно напрасно упрекал мистера Председателя, хотя он сам вызвался организовать охрану. Я знал это с самого начала. Дело в том, что я от большого ума заподозрил, будто он воспользовался Кларком, чтобы надавить на меня. Я был, конечно же, неправ: мистер Куна – честный, по-своему, человек, и не в его правилах использовать детей в политических целях.
– В политических?
Дядя Том удивленно посмотрел на меня, словно говорил с самим собой и только сейчас обнаружил, что не один в комнате.
– Пожалуй, я должен рассказать тебе все, Подди. Я все время забываю, что ты уже выросла, и думаю о тебе, как о маленькой девочке, которая всегда готова забраться ко мне на колени и клянчить, чтобы я рассказал «Сказку о Подди». – Он снова глубоко вздохнул. – Правда, всего я тебе рассказать не смогу кое-что в этой истории составляет государственную тайну. Но перед мистером Куной я обязан извиниться. Ведь это я использовал Кларка в политической игре. И тебя тоже, Подди…
– Как?!
– Я прикрылся вами, дорогая моя, чтобы все думали, будто старый маразматик не нашел себе дела лучше, чем сопровождать внучатых племянников в развлекательном круизе. Извини, Подди, но это лишь маска. На самом деле я чрезвычайный посол и полномочный представитель Марсианской Республики на Конференции Трех Планет. Мы решили, что лучше держать это в секрете, пока я не вручу свои верительные грамоты.
Я была так ошарашена, что ничего не сказала в ответ.
Конечно, я всегда знала, что дядя Том – фигура видная и в свое время много сделал для Республики, но для меня он всегда был любимым дядюшкой, у которого всегда найдется время скормить мне длинную вереницу всяких небылиц или обсудить, какое имя больше подходит новой кукле.
– Вот для этого-то я и воспользовался тобой и Кларком, – продолжал он. – Потому что… Подди, ты хочешь узнать о политической паутине, которая сплетена вокруг нашего путешествия?
Я очень хотела, но постаралась ответить, как подобает взрослой женщине:
– Расскажи мне то, что считаешь нужным, дядя Том.
– Хорошо. Вокруг этого накопилось много всякой мерзости, а местами все так запугано, что пришлось бы слишком долго объяснять. Кое-что я обязан держать в секрете даже от тебя: это касается Бозо… то есть, прости, нашего Президента и интересов Республики. Ты знаешь, кто наш посол в Луна-Сити?
Я попыталась вспомнить.
– Кажется, мистер Суслов…
– Нет, Подди, он был послом при прошлом президенте.
Сейчас в Луна-Сити сидит Арти Финнеган. Он неплохой парень, но почему-то считает, что президентом должен быть он, потому что лучше разбирается в межпланетной политике и лучше знает, что нужно Марсу. Он, сама понимаешь, желает нам всем добра…
Я промолчала, потому что вспомнила это имя. Однажды Па и дядя Том говорили о нем, а я, по их предположениям, уже крепко спала. Самые безобидные оценки из этого диалога – «тупица, мешок с дерьмом, прирожденный мошенник» и «самомнение двенадцатого размера в душонке размера девятого».
– Да, желает добра, но у нас с Президентом другое мнение о проблемах, которые встанут на Конференции. Заметь, Подди, если Президент не посылает на Ассамблею специального полномочного представителя, то от имени Марса говорит посол.
Что ты знаешь о Швейцарии?
– Ну-у… про Вильгельма Телля и яблоко.
– Вполне достаточно, хотя мне кажется, что никакого яблока на самом деле не было. Так вот, Подди, представь, что Марс – Швейцария Солнечной Системы, если тебя не коробит от такого сравнения. Так думаем мы с нашим Президентом. Небольшая страна или планета – как, например, Швейцария или Марс – может выстоять перед большими и сильными соседями, но для этого всегда должна быть готова к отпору. Мы никогда не воевали, и я молю бога, чтобы и дальше не пришлось, потому что мы, скорее всего, проиграем войну. Но, если мы будем готовы к отпору, к нам, может быть, никто и не сунется. Так считаем мы с Президентом… А вот мистер Финнеган полагает, что Марс мал и слаб, и поэтому должен вступить в Земную Федерацию. Возможно, когда-нибудь так и случится, но это станет концом нашей независимости. А если Марс поступится самостоятельностью, то в скором времени та же участь ожидает Венеру. Как только мы прилетели сюда, я взялся убеждать мистера Куну. Если Марс и Венера единым блоком выступят против притязаний Терры, то к ним вполне может примкнуть и Луна: ведь мы могли бы снабжать селенитов куда дешевле, чем Терра. С меня семь потов сошло… Корпорация издавна предпочитает не вмешиваться в высокую политику, она просто торгует и не задается головоломными проблемами.
Я пытался объяснить мистеру Куне, что означает для Венеры блок Терры, Луны и Марса (спутники Юпитера пока можно не брать в расчет): лет через десять Венерианская Корпорация будет не более независима, чем нынешние «Дженерал Моторс» или «ИГ Фарбениндустри». Он явно склонялся на нашу сторону, но тут я поторопился с выводами насчет исчезновения Кларка и накричал на него… – Дядя Том горестно покачал головой. – Плохой из меня дипломат, Подди.
– Не ты один потерял голову, – успокоила я его и рассказала о пощечине.
Он в первый раз улыбнулся.
– Ах, Подди, Подди, никогда-то ты не станешь настоящей леди. Ты ничем не лучше меня.
Я оскалилась и грубо ковырнула ногтем в зубах – такой у нас с дядей Томом секретный знак. Мы, маори, некогда были весьма кровожадны, и я даже не стану намекать на то, что наши предки выковыривали из зубов. Дядя Том частенько пользуется этим вульгарным жестом, дабы намекнуть мне, что я веду себя не так, как подобает воспитанной девушке.
Тут он улыбнулся по-настоящему и взъерошил мне волосы.