Марсианская сага
Шрифт:
Итак полно сейчас забот"
Герой подумал, губы сжав,
С трудом смог смех перетерпеть,
И лейтенант поправив плеть,
Сказал: – Иди. Велит устав
Тебе в забое умереть.
Махнул рукой и пять солдат
Послушно вслед за ним пошли.
Нет, не закон они несли -
Им в радость мучить работяг,
Чеканя громкие шаги.
"Войны как нет уж сотню лет,
А эти всё еще в строю…
Мозгов
На них сейчас управы нет,
Как же я форму не люблю!"
Герой усталый сделал шаг,
Потупив взор, уселся в лифт.
Табло пред ним и красный шрифт,
И пусть часы чуть-чуть спешат,
Он опоздал с бригадой вниз.
Вздохнул: "Сегодня мой паёк,
Домой снесут семье другой"
С понурой, белой головой,
Летел на лифте вниз Санёк,
Усталый, дерганный и злой.
Закон в колониях суров
Здесь женщин ценят как сосуд
И коль супруги их уйдут
Они должны продолжить род
Людей. А «хахаля» найдут.
И каждая должна за жизнь
Родить хотя бы трех детей
Тогда и власть уход за ней
Усилит, чтобы прокормить
Потомство новое людей.
У русских хоть доступен брак
В Китае вовсе женский род
Всего лишь делает приплод
У Красных женщина – «общак»
Куда мужчина семя льёт.
У Европейских больше прав,
Но слышал Саша от отца –
Бесплодность к ним давно пришла
Хоть организм у женщин здрав
Не могут сделать малыша!
– Эх, скинуть с боем эту власть
И всё иначе сделать здесь, -
Сказал Герой. Задета честь
В душе обиду не унять -
Здесь нужно многое терпеть!
– 9-
И вновь в забой. Михалыч зол,
Но выбил для него паёк.
Сказал: – Тебе такой урок!
Сегодня чтоб под протокол
Мне сдал двойную норму в срок!
– Но друг… – Что друг. Лежит, молчит!
Ни есть, ни пить не нужно уж!
– Михалыч… нету в тебе чувств
Перед тобой я всё же чист,
А на душе – огромный груз!
Я норму позже всю отдам!
Коль хочешь – можно даже три,
Но мне позволь унять внутри
Всю боль за друга. И тот срам
Что мне солдаты нанесли!
Смягчился грозный бригадир,
Ведь знал, что он не виноват.
Обычный выписал наряд.
До лифта лично проводил
И усадил средь работяг.
– Ну, хорошо! Езжай Герой
И то, что хочешь, заверши.
Я знаю – дело для души
Когда то тоже был такой…
Лелеял глупые мечты.
Лифт вниз. Направо нужный ход
Другие в сторону ушли
Утихли громкие шаги
И вновь один среди пород –
Герой один стоит в тиши…
Прошло ещё с пяток часов
И рейсов с тачкой сорок штук
Уж ноют жилы сильных рук,
Но боль терпеть Герой готов,
Ведь под завалом – мёртвый друг.
Удар, за ним еще удар.
Обвалом сорванный сапог,
Лежит, пробитый, возле ног.
То ноги друга среди скал,
Нашёл в своих трудах Санёк.
За часом час и вскоре труп,
Разбитый весом ста камней,
Лежал спокойно у дверей,
И ждал, когда за ним придут,
Чтоб в чернозём забрать скорей.
Обряд, текущий похорон,
Был нынче, очень тих и прост -
Тела давали нужный рост
Плодам. И в новый чернозём,
Сгнивал на Марсе тот, кто мёртв.
– Ох, друг! Мой друг! Зачём ушел?
Стоял с ним рядом Александр,
Напрасно вопрошая правду
– Зачем ты штольню вправо вёл?
Ведь это было не по плану!
– "Затем" – раздалось в голове, -
"Что там я слышал гул машин,
Отец твой, помнишь, говорил,
Что, дескать, всё еще в земле,
Таиться прошлой расы мир?
Я верил, а ты братец, нет
Я всё искал, а ты лишь жил,
В борьбе я голову сложил,
В надежде скинуть страшный гнёт,
Работал, не жалея сил!
Теперь я мёртв, а ты брат жив!
Поверь, на верном был пути,
Чтоб, наконец, хода найти!
Еще немного дальше. Вниз,
До магмы, полной теплоты.
В ней жар питает аппарат,
Что очень много тысяч лет,
Машины до ядра ведёт…
И ждёт он видимо команд,
Чтоб вновь увидеть солнца свет!"
– Увидит, ну а дальше что?
–
Не веря собственным ушам,
Звучащим в голове словам,
– А вдруг наружу выйдет зло,
Спросил у трупа Александр.
Назло всему звучала речь:
– Всё будет лучше, чем сейчас.
Не важно, кто из наших рас,
Посмел планету битвой сжечь,
Но все получат новый шанс!
Холодный Марс воскреснет вновь,
И забурлят потоки вод,
И вскоре с первых яблонь плод,
Или вкуснейшую морковь