Марсианские войны (сборник)
Шрифт:
— Я всегда знал это, мой принц! — ответил он, — и помнил это раньше, чем бросил к твоим ногам мой любимый клинок.
В то время как мы это говорили, появилось множество воздушных лодок. Скоро к нам была спущена одна из них, настолько большая, что могла свободно забрать двенадцать человек. Когда она снизилась, на почву спрыгнул офицер и, подойдя к Хор Вастусу, отдал ему честь.
— Кантос Кан желает, чтобы спасенный отряд был немедленно поднят на палубу «Ксавариана».
Когда мы подходили к маленькому судну, я посмотрел на членов моего маленького отряда
Хор Вастус тут же отправил дюжину воздушных разведчиков, чтобы искать ее по всем направлениям. Она не могла уехать далеко с тех пор, как мы ее видели. Остальные вступили на палубу посланного за нами судна, и минуту спустя все были на «Ксавариане».
Первый человек, приветствовавший меня там, был Кантос Кан. Мой старый друг занимал теперь высшую должность во флоте Гелиума, но для меня он оставался все тем же храбрым товарищем, который делил со мной лишения в погребе варунов, ужасные зверства Великих Игр и опасности во время поисков Деи Торис внутри враждебного города Зоданга.
Тогда я был еще неизвестным странником на чуждой планете, а он простым молодым офицером в Гелиумском флоте. Теперь он повелевал всем воздушным флотом страны, а я был принцем из дома Тардос Морса, джеддака Гелиума.
Он не спросил меня о том, где я был. Подобно Хор Вастусу, он боялся правды и не хотел вызывать меня на объяснения. Он знал, что рано или поздно последует объяснение всему, а до тех пор удовлетворялся тем, что я снова с ним. Карториса и Тарс Таркаса он приветствовал с восторгом, но также не спросил их, где они были. Он прямо не мог оторвать глаз от моего сына.
— Ты не знаешь, Джон Картер, — воскликнул он, — как все мы в Гелиуме любим твоего сына! На нем как будто сконцентрировалась вся любовь, которую мы питали к его благородному отцу и его бедной матери. Когда стало известно, что он погиб, десять миллионов людей рыдали.
— Что ты хочешь этим сказать, Кантос Кан? — прошептал я. — Отчего ты говоришь «бедная мать»?.. — Эти слова показались мне полными какого-то страшного значения.
Он отвел меня в сторону и сказал:
— В течение целого года с того дня, как Карторис исчез, Дея Торис оплакивает своего мальчика. Удар, поразивший ее много лет назад, был несколько смягчен новыми обязанностями материнства, так как твой сын родился в ту самую ночь.
— Она страдала ужасно. Весь Гелиум знал это, и весь Гелиум оплакивал вместе с ней смерть ее супруга. Но после того как пропал ее сын, для нее ничего не осталось. Экспедиция за экспедицией возвращались, не найдя никаких следов Карториса, и наша любимая принцесса горевала все сильнее и сильнее. Всякому, кто видел ее, становилось ясно, что скоро и она последует за своим любимым в долину Дор, и что это не более чем вопрос дней.
— Наконец ее отец Морс Каяк и Тардос Морс, ее дед, решили испытать последнее средство. Они снарядили две большие экспедиции, приняв лично команду над ними. Это было с месяц тому назад. Они отправились
— К этому времени Зат Аррас возобновил свои просьбы о том, чтобы Дея Торис согласилась бы выйти за него замуж. С тех пор, как ты исчез, он следовал за ней повсюду. Она ненавидела и боялась его, но с уходом отца и деда Зат Аррас стал очень могущественным, так как он все еще был джедом Зоданги, в должности которого, если ты помнишь, его утвердил Тардос Морс после твоего отказа от этой чести.
— Шесть дней назад он имел у нее секретную аудиенцию. Что произошло между ними — никому неизвестно, но на следующий день Дея Торис исчезла, и с ней ушли ее двенадцать стражей и телохранителей, включая Солу. Они ни словом не известили никого о своих намерениях, но так всегда бывает с теми, кто уходит в добровольное странствие, из которого не возвращаются. Это — единственное, что можно предположить. Дея Торис ушла искать ледяные глубины Иссы, а ее преданные стражи решили сопровождать ее.
— Зат Аррас был в Гелиуме, когда принцесса исчезла. Он стоит сейчас во главе нашей флотилии, которая с тех пор ее ищет. Однако я боюсь, что все поиски будут напрасны.
Пока мы разговаривали, летчики Хор Вастуса вернулись. Ни одному не удалось обнаружить следов Тувии. Я был совершенно подавлен известием об исчезновении Деи Торис, а теперь на душу мне легла еще одна тяжесть — опасение за судьбу Тувии. На мне лежала ответственность за благополучие этой девушки, которую я считал дочерью какого-то гордого барсумского дома, и намеревался приложить все усилия, чтобы найти ее.
Я только хотел попросить Кантос Кана продолжать поиски Тувии, когда на «Ксавариан» с флагманского корабля прибыли лодка с офицером, имевшим поручение к Кантос Кану от Зат Арраса. Мой друг прочел письмо и обернулся ко мне:
— Зат Аррас приказывает мне привести к нему наших «пленных». Ничего не поделаешь: он сейчас высшее лицо в Гелиуме. Однако было бы благороднее и тактичней, если бы он прибыл сюда и приветствовал спасителя Барсума со всеми подобающими почестями!
— Ты отлично знаешь, друг мой, — сказал я с насмешкой, — что Зат Аррас имеет достаточно причин ненавидеть меня. Ничто не может быть ему так приятно, как унизить меня и, если можно, убить. Теперь у него имеется прекрасный предлог. Пойдем и посмотрим, хватит ли у него смелости его использовать!
Позвав Карториса, Тарс Таркаса и Ксодара, мы вошли вслед за Кантос Каном и офицером Зат Арраса в небольшую лодку и через минуту вступили на палубу флагманского корабля.
Когда мы подошли к джеду Зоданги, лицо его стало бесстрастным. Он как будто, никогда не знал меня. Он не удостоил поклоном даже Карториса. Его осанка была холодной и высокомерной.
— Каор, Зат Аррас! — произнес я дружелюбно, но он не счел нужным мне ответить.
— Почему эти пленники не обезоружены? — обратился он строго к Кантос Кану.