Мартлет и Змей
Шрифт:
Саэгран провел пальцем по рельефной огранке медальона – тут непременно должен быть секрет, такие вещи не служат украшением, да и обстоятельства, при которых его обнаружили, наталкивают на определенные мысли. Через пару секунд его усилия увенчались успехом – внутри драгоценного изделия раздался глухой щелчок, и створки крыльев плавно разжались, обнаружив тайник. В нем оказалось послание – свиток тончайшего непромокаемого пергамента, испещренный едва различимыми символами, который легко развернулся в руках эльфа. Неллике поднес свиток ближе к свече, внимательно разглядывая. Буквы выглядели привычными, эльфийскими, но вот слова отличались полной бессвязностью.
– Альвин, взгляни на это. – Саэгран протянул
– Мы имеем дело с неким шифром. – Тот весьма озадаченно повертел в руках послание. – Припоминаю, я встречал такое раньше. Позволю себе предположить, что подобная тайнопись известна еще со времен Исхода и зовется «Алтейне», по имени ее создателя. Когда-то ее часто использовали в своих посланиях странствующие барды Дома Поющих Ветвей, отчего даже долго считалось, что это тайный стихотворный язык.
– Ты можешь это прочесть?
– Боюсь, это невозможно, – возразил страж. – Отличительной особенностью данного шифра является наличие ключа, без которого разгадать значение слов не легче, чем отыскать нору Черного Лиса. Ключом может быть как одно-единственное слово, так и целая айла.
– Ты хочешь сказать, что тот, кто знает нужный набор слов, – тут же заинтересовался глава разведчиков Рилле, бросив взгляд на загадочный текст, – может прочесть его столь же легко, как самое обыкновенное письмо?
– Вот именно.
– Но это же значит… – Теперь уже подался вперед Феахе, пытаясь разглядеть послание в руках у Альвина. Само собой, он ничего не понял из всего этого нагромождения перепутанных букв.
– Это значит, – саэгран протянул руку и поспешно забрал свиток; на его худощавое лицо легла зловещая тень, – что среди нас есть тот, кто способен либо написать, либо прочесть подобное. И этот кто-то отнюдь не желает делиться со мной своим знанием.
– Мой саэгран, позвольте мне провести обыск вещей всех стражей, ночевавших сегодня в лагере, – начал Келльне, но Остроклюв лишь усмехнулся. Он прекрасно понимал, где именнонадо искать.
– Нет. – Неллике поднялся. – Изыскания насчет озера и покойника-эльфа свернуть, стражам ничего не сообщать. А с этим, – он показал всем свернутый в трубочку пергамент, – я разберусь сам. Все свободны.
Все та же вода, тот же берег. Его звали господином Жаворонком, но это было не настоящее имя. Темная фигура в длинном плаще с накинутым на лицо капюшоном застыла на обрыве, вглядываясь в черноту водной глади. Время клонилось к ночи, и вездесущий туман сливался с густыми, как болотная жижа, сумерками, превращая воздух над озером в непроницаемую хмарь. Тот, кто смотрел вперед, умел ждать. Он делал то, что должен, и не испытывал при этом ни колебаний, ни страха.
Связной выдал себя. Кто-то то ли подкупил его, то ли запугал, но сперва он на мгновение болезненно дернул левым веком и лишь после этого сказал нужные слова. В прозвучавшем пароле был скрытый подтекст – наниматель тайно предупреждал его, что связной представляет опасность. Господин Жаворонок убил его. Обыскав труп на берегу озера, он не нашел послания. Тогда ему оставалось лишь избавиться от тела. Идея запутать, заставить Остроклюва поломать себе голову возникла внезапно. Жаворонок раздел мертвого связного, изувечил ему до неузнаваемости лицо ножом, после чего сымитировал канонические следы трапезы легендарного чудовища. Он полагал, что это испугает Неллике, но даже на миг не мог предположить, что все совпадет настолько странным и попросту невозможным образом: оказалось, что Остроклюв уже несколько дней сам занимался тем, что привечал монстра, скармливая ему людей. И теперь он полагает одно из двух: или что кто-то еще приносит жертвы, намереваясь переманить тварь, или Лебедь сам набросился на неизвестно откуда появившегося в лагере чужака.
Это была первая крупная ошибка господина Жаворонка, и ему было за нее мучительно стыдно перед собой. А теперь еще и медальон, который он – как же так вышло?! – проглядел. Остроклюв перехватил предназначавшееся ему письмо. Хорошо еще, что он ни за что не раскроет шифр. Об этом можно не волноваться, но при этом и он, господин Жаворонок, едва не утратил суть того, что скрывало в себе послание. Судьба вмешалась в планы, подставив ему подножку совпадения и подтолкнув в спину подлым стечением обстоятельств… Тщетно сейчас возносить мольбы и бросать проклятия – Тиена пожелала, чтобы случилось именно так, значит, так ей было угодно. Следовать избранному пути всегда и во всем – вот он, залог обретения ее воли. Он следовал.
Хвала богине, глаза ее слуги успели запечатлеть в памяти текст послания, и теперь он может приступить к исполнению следующей части своего плана. Незнакомец в плаще обернулся и бесшумно зашагал прочь сквозь клочья тумана, обходя заросший камышом берег…
Тем же вечером другой эльф стоял на противоположном берегу того же озера. Его рыжие, слегка вьющиеся волосы волнами ложились на плечи, резкие глаза и острый выступающий подбородок вкупе с опустившимися сумерками делали его похожим на какого-нибудь лесного духа, эвива или кахера. Как и все обитатели лесов, дух этот не был ни злым, ни добрым. Это люди любят навешивать ярлыки, как на бутылки с вином, и видеть вокруг вечную борьбу великого добра с не менее великим злом. Лес же живет совсем по другим законам. Есть охотник, и есть добыча. Есть семья, и есть Дом. Есть пища, и есть тот, кто ею скоро станет. Все просто – проще не бывает. Странно, что это не всем понятно, словно тем зайцам, которые так и норовят уйти прочь с лисьей тропы. Им ли не знать, что лисица хитрее их и только того и ждет.
Но если в исходе противостояния Неллике не сомневался, то во всем остальном сложившаяся ситуация приводила его в тихую ярость – предатель, один из его ближайших соратников, был все еще жив. Эта презренная тварь еще дышала и продолжала путать его планы, отравляя тем самым ему жизнь. Больше всего на свете саэграну хотелось убить всех шестерых, пусть даже пятеро из них окажутся невиновны. Злость эта полыхала в его душе, не находя выхода, ведь внешне он оставался спокоен и вежлив с каждым из них. Останавливало одно – именно такой исход будет означать полную победу его врага. Не того, что затаился рядом, а другого – истинного. Нет, он не безумец, чтобы отрубить себе обе руки, оставшись ни с чем. А значит, назойливую мышь все же придется выманивать из норы, вместо того чтобы обрушить на нее весь холм целиком.
Мотив. Мотив! Только сейчас Остроклюв понял, что начал действовать не с той стороны. Весь день он пытался спровоцировать изменника, заставить его совершить неверный шаг и тем самым выдать себя. Но этот путь зыбок – под подозрение неизбежно попадают другие, не все из стражей действуют безупречно, почти каждому есть, о чем сожалеть и что от него скрывать. У настоящего предателя, в отличие от остальных, должна быть причина. С какой стати кому-то из старших стражей его предавать? Ненависть? Зависть? Личная неприязнь? Смешно. Подобное не возникает на пустом месте, он бы почувствовал изменения в отношении к себе с чьей-либо стороны. Богатство? Власть? Да что вообще мог пообещать эльфу теальский баронишка, судьба которого уже предрешена? Если предатель не полный болван, то пойти на посулы правителя людей он не мог. Любой Дом из Конкра с легкостью может предложить ему больше… Да! Вот же он, ответ!