Мартовская не-сказка
Шрифт:
Денис нахмурился и огляделся по сторонам. Эта привычка осталась у него с фронта и уже не раз пригодилась в службе уголовного розыска. Прежде чем вдаваться в суть проблемы – надо оценить обстановку. Мелочи иногда скажут больше, чем само происшествие. Свидетелям и потерпевшим верить можно далеко не всегда, а вот на подмеченные собственными глазами мелочи можно положиться абсолютно.
Через полуоткрытую дверь Денис заметил неубранную постель, серую и какую-то неопрятную. И женскую щётку для волос на подоконнике, с застрявшими в ней тёмными длинными волосками,
Вон, под столом выстроились ровными рядами оловянные солдатики, готовые хоть сейчас в бой, а за шкафом – красно-синий каучуковый мяч. Плюшевый мишка в зелёной рубашке, подпоясанный настоящим армейским ремнём, не иначе – главнокомандующий у солдатиков, гордо восседал на маленьком детском стуле. Из кубиков – построены башни, наверное – город, который защищают оловянные солдаты, или, наоборот, на который вот-вот нападут.
На подоконнике несколько книг в ярких обложках. Кажется, сказки Пушкина и Майн Рид. «Всадник без головы». Старые издания, ещё с «ятями». У Дениса у самого такие в детстве были, читаны-перечитаны.
Вперёд шагнул молодой, не старше самого Дениса, лопоухий и розовощёкий милиционер. Вскинул руку к фуражке и чуть смущённо отрапортовал:
– Участковый инспектор Павел Спиридонов!
Денис козырнул в ответ и тоже представился:
– Агент уголовного розыска Денис Ожаров, что тут у вас произошло?
Но ответить Спиридонов не успел, откуда-то сбоку раздался громкий женский голос с визгливыми истеричными нотками:
– Вот наконец-то и наша доблестная милиция прибыла!
Денис медленно повернул голову, напоследок краем глаза зацепив явно дореволюционный шарф тонкой вязки нежного сиреневого цвета.
В мягком плюшевом кресле сгорбившись сидел мужчина, возраст которого определить было сложно: лицо он спрятал в раскрытых ладонях. Но сначала Денис увидел не его.
Опершись на высокую спинку кресла и подперев рукой крутой бок, стояла молодая женщина. Она была безусловно очень красива, но той яркой, цыганской красотой, к которой хозяйке ее, чтобы не быть вульгарной, требовались хороший вкус и чувство меры.
А вот вкуса-то женщине явно не хватало. Всё в ней было чрезмерно. Грудь, слишком обтянутая бордовым шерстяным платьем, аляповатая шаль в павлиньях, полные губы, подведённые красной помадой. И глаза, чёрные как маслины и очень быстрые, в глубине которых Денис приметил страх и беспокойство, несмотря на весь самоуверенный вид женщины.
«Да, сиреневый шарфик явно не твой» – в голове мелькнула ненужная вроде бы мысль, но отгонять её Денис не стал: авось пригодится.
Денис сухо кивнул женщине и перевёл взгляд на участкового инспектора. Тот смущённо кашлянул и негромко доложил:
– Мальчик у них пропал. Сын. Десяти лет от роду. А сами они – доктор Бурханов и его супруга, значит.
Денис удивлённо и немного сердито буркнул:
– А почему вызвали нас? Розыском детей мы не занимаемся.
Спиридонов ещё больше смутился и зачастил, оправдываясь и глотая слова:
– Так это… Нянька с ним пропала, сестра его старшая. А в спальне тряпки окровавленные нашли. И на лестнице чёрного хода – следы волочения. Будто кто мешок с картошкой тащил. Вот я и решил опергруппу вызвать.
И виновато потупившись, добавил:
– Опыта у меня покамест маловато… Одному не разобраться.
Денис задумчиво почесал затылок и быстро глянул на товарищей. Сегодня в опергруппе он был за старшего. Петрович, опытный агент, работающий в розыске ещё с царских времён, но верный и надёжный товарищ, как на грех третьего дня промочил на задержании ноги и слёг с сильнейшей простудой.
Сегодня, можно сказать, первый самостоятельный выезд Дениса, а тут глупость какая-то… Но при этом он чувствовал: что-то тут нечисто, подвох какой-то есть. Не похоже это на простую шалость избалованных детей.
Но решение принимать ему, Денису. Вон как все на него смотрят выжидательно. Даже цыганского вида гражданка примолкла, не сводя с Дениса взгляда насторожённых глаз. Явно ожидая, что скажет рыжий мосластый милиционер, в сторону которого она отпустила шпильку.
И Денис – решил. Кивнув Спиридонову, он негромко бросил:
– Ну, раз приехали – будем разбираться.
Тот сразу приободрился и облегчённо выдохнул.
Мужчина, сидевший в кресле до этого момента молча, поднял вдруг голову и жалобно простонал, обращаясь к цыганистой гражданке:
– Мусенька, они ведь просто гуляют… Правда?
Цыганистая гражданка погладила его по голове и с неожиданной теплотой и нежностью сказала:
– Конечно, Антоша…
Потом повернулась к милиционерам, как-то быстро облизала губы и пояснила, чуть понизив голос:
– Лизонька и Сашенька всегда гуляют… Птичек в парке кормят. Бывает, после прогулки к Катарине Матеушовне заходят. Это бывшая гувернантка ихняя…
На слове «ихняя» доктор Бурханов вздрогнул и тихо, но внятно прошипел сквозь зубы:
– «Их». Маруся, «их» гувернантка.
Денис покачал головой: дети пропали, а папаша своей «Мусеньке» уроки грамотности преподаёт. Кстати, а как давно нет детей? И вообще, раз он тут, то надо собрать хоть какую-то информацию. Кто, в конце концов, вызвал участкового? Почему решили, что дети пропали? Сколько детям лет? Ну, Сашеньке, понятно – десять. А Лизоньке? Кто эта Мусенька? Мать? Тётка? Мачеха? Или старшая сестра?
Денис пригляделся к «Мусеньке» и «Антоше». Нет, пожалуй, на старшую сестру десятилетнего Саши она всё же не тянет. Она, конечно, младше «Антошеньки», но уже не юная девушка. Вон, в уголках глаз «гусиные лапки», да и вокруг губ тоже. Молодится, как может, но довольно неумело. Женскими уловками в виде помад и кремов пользуется по принципу «чем больше – тем лучше». И из-за толстого слоя пудры кажется ещё старше своих лет.
Впрочем, чего гадать на кофейной гуще? Денис повернулся к участковому и негромко скомандовал: