Маруся. Попасть - не напасть
Шрифт:
– Ну...
– Ваня, я одна не справлюсь.
– У нас богатенькая сестренка?
– поинтересовалась от лохани Арина.
– И любопытная, - парировала я.
– Где ты была допоздна?
– Не твое дело.
– Вот так себе и ответь на любой вопрос.
Арина засопела еще интенсивнее и выместила зло на тарелке.
– Доброе утро, - высунулась с печи головенка младшего.
– Доброе, - согласилась я.
– Как нога?
– Хорошо.
– Денек полежишь, а потом
– Да я и сейчас могу...
– Цыц! Дай посмотрю, - я метнула на сковородку еще порцию хлеба и подошла к печке.
Нога была явно лучше. Отек спал, надо будет перебинтовать еще раз. И полежать.
Это я и сообщила.
– А что мы сегодня будем делать?
– Ваня с удовольствием отдал в мои руки бразды правления.
– Спроси, чего мы делать НЕ будем, - ухмыльнулась я.
– Сидеть и отдыхать. А остальное все будет.
Арине это явно не понравилось, но кто ее спрашивал?
***
– Доброе утро, детки! Я смотрю, вы уже завтрак приготовили?
Мамаша лучилась улыбкой, словно изотоп урана. Бессмысленно и беспощадно. И беззубо. Во рту у нее, дай бог, зубов шесть оставалось...
Сегодня коричневая блузочка сменилась на голубую, в цветочек, но юбка осталась та же самая.
Кудельки волос были кокетливо заколоты здоровущим гребнем.
И к столу она направилась так же прямой наводкой.
– Руки!
– рыкнула я.
– Что?
– Мыть руки и умываться, - пояснила я.
– Обязательно для всех, потом завтракать.
– Маша, ты слишком много на себя берешь!
– Кто платит, тот и распоряжается, - огрызнулась я.
– так сколько денег я высылала каждый месяц? Десять рублей, значит?
Арина навострила уши. Мать замялась, потом дернула головой (подбородки воинственно колыхнулись, все четыре) и пошла в атаку.
– Ты знаешь, как все дорого?
– Знаю. Так куда деньги пошли?
– На хозяйство!
– Незаметно! Иди мой руки, потом завтракаем, а потом займешься хозяйством, раз уж о нем заговорила, - прищурилась я.
– Что выбираешь? Мыть, стирать?
– У меня суставы от воды опухают!
– Ничего страшного, от веника они не опухнут, - я ухмыльнулась. Веник, швабра... уж что-что, а изготовить знаменитое орудие труда - несложно.
– И нагибаться я не могу, у меня голова кружится.
– Значит, не будешь нагибаться. Будешь заниматься уборкой, метлу дадим. Итак, руки - и за стол.
Мамаша засопела не хуже Арины, но подчинилась. Котлеты на гренках пахли вкусно, подозреваю, она на запах и выползла.
На пожрать все мастера. Посмотрим, как на 'поработать'.
***
Вот с поработать было плоховато.
Арина
Стирка велась по методу дачного ноу-хау.
Сложить тряпье в корыто, залить водой, добавить мыла и как следует потоптать ногами. По такой методике Арина стирала даже с удовольствием, а Ваня выжимал и развешивал.
Помимо этого, он таскал, прибивал, договаривался с соседями...
Мамаша ворчала, но упорно выметала грязь и терла пол шваброй.
Петя требовал работы, и мы свалили в корыто всю посуду.
Залить водой, посадить мальчишку рядом, и пусть отмывает потихоньку. Петя согласился и принялся за работу.
Я участвовала везде.
Вытряхивала из шкафов постельное белье, определяя, что постирать, и сама выплясывала в корыте, показывая Арине, как сделать лучше.
Полола сорняки во дворе, собирала мусор, сбрасывала все в костер...
– Ваня, нам нужна новая выгребная яма. Забор починить, крышу подправить, сарай...
– Маша, а денег хватит?
– На дело? Хватит!
Деньги у меня были по-прежнему при себе. В комнате я ничего не оставляла, и как выяснилось, не зря.
***
Когда Петя выглянул во двор и жестом подозвал нас всех, показывая, что надо молчать, мы переглянулись, но пошли.
Как оказалось, не зря.
Матушка была занята.
Сидела и перетряхивала мои вещи.
Меня аж саму затрясло.
– И что тут происходит?
– Вот, смотрю, что постирать надо, складываю...
– залебезила мамаша, но меня таким было не провести.
– Денег там нет.
– А?
– Они все в банке. С собой у меня на мелкие расходы и на дорогу. И согласно завещанию, снять деньги могу только я. Распоряжаться буду тоже я. Вопросы есть?
– Ты... ты...
– Могу вообще уйти. И ты ни копейки не получишь. Я-то проживу...
Мамашу аж затрясло.
Денег хотелось. Бесконтрольно и побольше. А тут оказалось, что к ним прилагается стервозная дочурка.
– Вот как ты платишь мне за любовь! Я тебя растила...
– Ночей не спала, дней не жила, - продолжила я в том же патетическом тоне.
– Последние пять лет не спала и не ела - я. И деньги вам отправляла тоже я. Десять умножить на двенадцать - сто двадцать. Умножь еще на пять - шестьсот рублей. Куда ты их размотала?
Ваня аж головой затряс, то ли от огромности суммы, то ли...
– Маш, а ты считать так хорошо умеешь?
– Ваня, я в доме купца жила. Значит так, мать, руки от моих вещей убрала раз и навсегда. Узнаю, что шарилась - уйду из дома. Не пропаду.