Маша без медведя
Шрифт:
— Барышни, это действительно так?
— Я решительно повторяю, — Маруся упрямо сплела на груди руки: — я считаю упорные занятия балетными упражнениями унизительными и, более того, злонамеренными.
В этом месте директриса выпрямилась как-то вся, даже лицо у неё вытянулось.
— Да вы гляньте на меня! — оглушающе возопила Анечка, потрясая руками. — Я же на циркового тюленя в этом похожа!
Но Маруся осталась совершенно беспристрастна к сторонним выкрикам и продолжала свою линию:
— Всем известно, что основной целью балетных танцовщиц Императорского театра, как впрочем и прочих сколько-нибудь заметных театров, является удачный выход на
Тут Агриппина покраснела, а директриса побледнела, и обе собрались Марусю перебить, но я не дала, потому что хотела послушать. И вообще, перебивать некрасиво.
—…Однако также известно, что детей от подобных временных союзов рождается крайне мало. Отсюда мы приходим к очевидному умозаключению, что углублённые балетные упражнения могут повредить женскому здоровью в части деторождения. Второе. Все без исключения балерины уходят на пенсию в довольно молодом возрасте, из чего мы можем сделать вывод, что данные упражнения вредно воздействуют и на весь организм в целом. Следовательно пункт один и пункт два являются злонамеренным причинением вреда лицам дворянского сословия, будущим матерям, которые должны обеспечивать рождение здорового последующего поколения. А кто, как не дворянство, является военной опорой Российской империи? В-третьих, подобные упражнения избыточны для лиц, которые не намереваются сделать хореографическую карьеру. Все без исключения танцы, включённые в светскую бальную программу, не требуют чрезмерной выворотности, вычурных поз, специальных костюмов и переодеваний и выполняются в обычных платьях. И, наконец, это нелепо и непристойно, тут я согласна со своими одноклассницами.
— Да! — с жаром подтвердила Анечка, так что задрожали стёкла в окнах.
— Я готова изложить мои доводы письменно в виде заявления, — завершила Маруся.
— Я бы тоже подписала, — сказала я.
— И я, — крупно кивнула немного успокоившаяся Анна.
Надежду Генриховну было даже жаль. По её бледному лицу пошли красные пятна.
— Барышни, все ваши аргументы я зафиксировала, — она действительно что-то записала на листочке, — и мы рассмотрим их на ближайшем педагогическом собрании. — она пожевала губами. — До вынесения решения прошу вас не раздувать конфликта. Итоги будут сообщены вам… завтра. На пятничном подведении итогов. Сейчас направляйтесь в спальню и ожидайте возвращения класса с занятий. Агриппина Петровна, не стоит им сейчас идти на урок.
— Да, я поняла, — подала голос классная.
— Благодарю всех за этот сигнал, мы отнесёмся к нему с максимальным вниманием.
На этом наш бунтарский поход завершился.
Агриппина проводила нас до спальни, задумчиво вздохнула и ушла.
17. ХОТЬ ЛАДОШКОЙ В ЛОБ КОЛОТИ…
БРОЖЕНИЯ УМОВ
— Вот и славно, — прогудела Анечка, которая переодевалась по другую сторону шкафов, — не придётся больше корячиться…
— Марусь, — тихонько позвала я.
— М? — ответила она, возясь в своей кабинке.
— А ты в самом деле думаешь, что от таких упражнений можно нажить бесплодие?
Она отдёрнула шторку, завязывая фартук:
— Конечно. У профессиональных балерин, правда, присутствует жёсткое ограничение по питанию, и нагрузки гораздо больше. Но вероятность исключать нельзя. К чему такие риски? Я не против физических упражнений, но вот эти выламывания суставов…
— А почему раньше не сказала?
Она снова сплела руки на груди и повернулась к своему комоду, уставившись в маленькое зеркальце на подставке:
— Действительно — почему? Хм. Ты знаешь, оно как будто зрело внутри, а потом вы начали говорить — и оно оформилось.
— Прямо так: раз! Да? — прогудела вывернувшая из-за шкафов Аня. — Я тоже стою, мучаюсь, а потом думаю: вот зачем? Зачем я-то ноги ломаю? Позорище сплошное.
Мы ещё пообсуждали эту тему, и тут пришли остальные наши.
Девчонки торопливо задёргивались в своих кабинках, чтоб не опоздать в столовую. Пятнашки и шестнашки, избавленные от необходимости переодеваться, направлялись со своими классными сразу туда.
— Ну, дамы, вы и выступили! — громко высказался кто-то с другой стороны шкафов. — Я уж думала, директриса примчится всему классу мозги вправлять! А она ничего, не появилась даже. Что вы ей там наговорили?
Хлопнула дверь, и в спальню вошла Агриппина:
— Барышни, время!
Разговор вынужденно прекратился, но на прогулке нас обступило уже всё отделение. Все хотели знать подробности. А поскольку у некоторых воспитанниц были старшие сёстры, слух о нашем демарше неизбежно просочился, миновав, возможно, только самых младших. В середине прогулки к нам подошли девушки из четвёртого отделения, и Маруся была вынуждена изложить им свои тезисы.
Поскольку в четвёртом отделении шла уже профессиональная подготовка, были здесь и педагогини, и медички, и всякие прочие. Часть сразу начала с умным видом выдвигать аргументы и контраргументы. Кто-то из медичек принялся умно рассуждать про выворотность, тазы и осложнения беременностей. Старшие не-медички их одёрнули, мол — чего вы при мелких такое болтаете! — и эта кучка отошла в сторонку, явно не собираясь прекращать своего научного диспута.
Старшие отделения бурлили. Среднее мало что понимало, но тоже пришло в возбуждённое состояние.
И когда после прогулки поднимались на второй этаж, маленькая Настя Киселёва из тринашек, сестра нашей старосты, Александры Киселёвой, промчалась мимо нашего класса, выкрикнув:
— Слышали? Четвёрке хореографию отменили! Они на самоподготовку идут!
Мы с Марусей переглянулись.
— Подождём решения, — спокойно сказала она.
Действительно. А там видно будет.
РИСОВАНИЕ
Два послеобеденных урока семнадцатого класса были посвящены рисованию. В рисовальном кабинете были довольно занятные столы с двойными крышками. В обычном состоянии они были сложены горизонтально, но могли подниматься с помощью специальных упоров под разным углом. Удобно!
Для рисования был предоставлен букет бордовых георгинов. Цветы стремительно расточали в пространство свои жизненные силы. Мне стало жалко их, срезанных столь бездарно. Впрочем, это же не Гертния, где жизнь букета можно было продлевать месяцами. Был бы у меня хотя бы кусочек стёклышка, я могла бы подзарядить и кинуть его в вазу, чтобы он подпитывал эти цветы хотя бы пару недель…
Преподавательница выдала мне акварель, кисти и предложила классу самостоятельно выбрать формат листов из предложенных. Я засомневалась, что за два урока успею закончить большую работу, и выбрала альбомный лист, сложив его к тому же пополам, на манер открытки. Тратить лишнее время на доработку рисунка в свободное время мне не хотелось, бросать на половине — тоже. Я была настроена создать очередной небольшой «аккумулятор», который смог бы послужить человеку подпиткой, причём формирующийся вариант получался не лечебным, а, скорее, направленным на работоспособность, что ли? Открытка для бодрости духа и хорошего настроения, так скажем.