Маша, возьми в работу
Шрифт:
— А сейчас нормально, в три часа дня уже все готово.
— Ничего сложного, короче.
— Ты не бойся, научишься.
— А как же клиенты? Вы с ними не общаетесь?
— Нет, нам почти никто не звонит. Только автоэксперты иногда, если мы косячим. Но они нормальные мужики.
Через десять минут за мной вернулась Катя. Я сказала, что готова начать хоть с завтрашнего дня. Она обещала обсудить это с Викой и перезвонить вечером.
— Так быстро не получится, — сказала она. — Нужно еще, чтобы тебя служба безопасности проверила. А это займет два-три дня, как минимум. В крупных компаниях всегда так. Если все пойдет хорошо, сможешь выйти на работу с понедельника. Вике ты понравилась, так что не переживай.
Кате удалось меня успокоить, и я поехала домой. Я посмотрела на свое отражение в оконном стекле вагона метро и брезгливо отвернулась. Выглядела я ужасно. Бледная, мешки пол глазами, мышиный хвостик на макушке, прыщ над губой, унылое выражение лица. Сверху бесформенный пуховик, на ногах стоптанные угги. Это будет чудо, если меня возьмут на работу. Если бы такая, как я, пришла в таком виде на собеседование, я бы ее не взяла. За этот январь я себя совсем запустила.
Дорога заняла чуть больше часа. Одна пересадка на метро, плюс трамвай до дома.
Мне перезвонили на следующий день, сделали предложение о работе и пригласили на оформление в понедельник.
— У тебя будет свое рабочее место? — спросила мама за ужином.
— Будет, — ответила я. — У всех есть свое рабочее место.
— С компьютером?
— Конечно. С двумя мониторами.
— Хорошо. Компания известная, государственная. И работа вроде серьезная. Тебе самой то нравится?
— Не знаю, — сказала я. — Я хотела работать с людьми.
— Опять ты за свое. Ты уже поработала один раз с людьми. Еще хочешь?
— Ну не все же такие. Мне будет скучно, — неуверенно отвечала я. Знала, что мои аргументы звучали совсем не убедительно.
— А работа и не обязана быть веселой и интересной, — сказала мама. — Главное, чтобы деньги вовремя платили. А веселиться можешь на выходных, никто тебе не запрещает. Сейчас бабушке позвоню. Обрадую. А то она меня почти каждый день спрашивает «Не наклевывается там что-нибудь с работой для Маши?»
Родители были довольны. Бабушка тоже. Компания крупная, известная — в такой не обманут. Не то, что в кадровом агентстве. Мутная контора.
Мама добавила денег и сказала купить себе нормальные зимние сапоги, а угги выбросить. Бабушка приказала купить новое хорошее пальто: «Все-таки ты теперь в центре работать будешь, надо хорошо выглядеть, а то совсем обносилась. И постричься тебе, Машунь, надо». Я не стала спорить, и все выходные мы с Нинкой провели в торговом центре, выбирая мне новое зимнее пальто и сапоги.
— Не грусти, Машка, — говорила Нинка. — Понятно, что без опыта тебе ничего интересного не доверят. Но это же не навсегда. Сообразительных всегда замечают. На работе ведь по-разному бывает. Не знаешь заранее, где и в чем повезет.
— У меня еще деньги остались, — сказала я, расплатившись за пиццу. — Может быть, я еще постричься успею?
Глава 10
В понедельник утром я стояла у серого шкафа в отделе кадров и смущалась в объектив «мыльницы». Девочка фотографировала меня с вытянутых рук. Фото нужно было для магнитного пропуска.
Сняла и показала мне:
— Пойдет?
— Да, — кивнула я, почти не глядя на экран камеры. Мне редко нравились свои фотографии.
Через полчаса мне выдали пропуск на синей атласной ленте и проводили на рабочее место. Точнее, напомнили, как пройти.
Я открыла стеклянную дверь и уперлась глазами в пустую «доску почета». В левом нижнем углу висел мятый листок с изображением слона. Он был заключен в круг и перечеркнут наклонной линией, а снизу надпись «не слоняться».
Вика уже ждала меня. Она еще раз показала мне на своем компьютере, что и как нужно делать. Только на этот раз я вникала еще сильнее и записывала в тетрадь каждое ее слово.
— Хорошо, что ты все записываешь, — сказала Вика. — Тут все просто, но с первого раза не запомнишь. Девчонки вот не любят записывать, а потом ошибки.
— Я когда записываю, то лучше запоминаю, — ответила я.
— Это удобно, когда есть свои записи. Есть, куда посмотреть, если что-то забыла. Инструкции по работе у нас нет пока. Все руки не доходят написать. Тебе точно все понятно?
Я кивнула.
— Ты главное не спеши, — предупреждала Вика. — Делай все спокойно и внимательно. Первое время надо работать на качество. А когда освоишься, будешь постепенно ускоряться.
Вика пустила меня на свое место, чтобы я при ней обработала несколько писем из электронной почты.
— Письма приходят в общую папку, — объясняла она. — У каждого в нашей группе есть своя папка. В течение дня я распределяю письма, чтобы у всех была работа, и чтобы поровну. Тебе тоже сейчас папку настроим. Ты постоянно молчишь. Ты стесняша?
Я смутилась и покраснела:
— Наверное.
— Не стесняйся, у нас хорошие ребята и девчонки.
Вика проверила за мной работу, а после отвела на мое рабочее место на том же ряду. Я огляделась по сторонам — несколько офисных ламп над столами были украшены длинными бумажными гирляндами. Они свисали прямо над головами моих новых коллег и едва заметно колыхались под шум кондиционера. Гирлянды не покупали. Сами делали. Вырезали из цветной бумаги сотни разноцветных кружков, сердечек, бабочек, звездочек, а потом нанизывали их на нитку и вешали на лампу.
У кого-то над головой висели надписи «С днем рожденья» и «Поздравляем», были привязаны грозди воздушных шариков.
Две девушки украшали стол рядом со мной, делали длинные спирали из золотистой бумаги.
— Ты новенькая? — спросила серьезная девушка с короткой стрижкой.
— Да, — ответила я. — Я Маша.
— Оксана, — представилась девушка. — А это Марина. — Кивнула на вторую девушку, которая уже стояла на столе и никак не могла дотянуться до лампы.
— А ты, кажется, высокая. Поможешь гирлянду повесить?