Машина порядка
Шрифт:
Увы, пока Россия остается пространством антипроекта для стран СНГ, попытки стать гарантом чего-либо в сопредельных государствах будут невыполнимыми. Поэтому единственной возможностью для России остается измениться самой. Да, я понимаю, что замах должен быть велик — проект построения демократического государства, отказа от сырьевой ориентации экономики кажется при первом приближении чрезмерно амбициозным. Мы привыкли думать, что у нас ничто подобное невозможно. Однако делать выбор все же придется. СССР «обкусали по краям», отделив от него нынешние независимые государства. Они вскоре уйдут под контроль иных центров силы, если уже не ушли. И тогда наступит второй этап «обкусывания» России — откол от нее территорий Сибири, Дальнего Востока, Кавказа, Карелии и т. п. И нас не защитит никакое ядерное оружие, как не защитило оно и Советский Союз. Россия
«Москва — это российский Лагос»
Говоря о современной России, многие исследователи часто сравнивают ее с другой далекой нефтяной монополией — Нигерией.
«Москва — это российский Лагос», — говорит депутат Госдумы Владимир Рыжков и добавляет, что «Россия стала нефтяным государством с авторитарным режимом». Аналогичные выводы делает в своей статье исследователь Центра Карнеги политолог Лилия Шевцова. Но все эти заявления не просто броская пропагандистская фраза. Превращение любой страны в «петростейт» (нефтяное государство) приводит к неизбежной трансформации, а точнее, мутации всего политического строя государства.
Процессы образования «нефтяного государства» сегодня идут не только в России, но и в соседнем Казахстане. Симптомы нефтяной болезни везде одни и те же.
«Страна, экономика которой основывается на нефти, неизбежно принимает обменный курс, который делает более дешевым импорт и более дорогим экспорт. Это замедляет развитие других секторов экономики. Сельское хозяйство, ремесла или туризм становятся менее конкурентоспособными на международном уровне, и их развитие тормозится». Такова логика происходящего. В нефтяных государствах появляется меньше рабочих мест, и экономическое развитие таких государств отличается неустойчивостью. Нефть сама по себе не создает много рабочих мест, но производит для государства доходы и пошлины на экспортируемые товары.
Сейчас в России на долю производства нефти и бензина приходится 20 % ВВП и 55 % экспорта. Однако нефтяная отрасль обеспечивает рабочими местами лишь 2 млн. человек из 70 млн. трудоспособного населения. По мере развития нефтяная промышленность становится все более крупной сферой экономики, не являясь при этом существенным источником новых рабочих мест. Кроме того, цена нефти на мировом рынке крайне неустойчива, и все нефтяные государства переживают циклы экономического бума, за которыми следуют застой и даже спад».
Учитывая, что современный Казахстан делает ставку на ускоренную нефтедобычу, ему в скором времени придется столкнуться с процессами, описанными выше. О них нужно знать и к ним нужно быть готовым. Но сначала давайте разберемся, как работает механизм «нефтяного государства» в чистом виде.
Прежде всего, следует провести разделение между самими нефтяными государствами. В сущности, все петростейты можно разделить на две категории — тех, кто способен обеспечить за счет доходов от нефти все население и тех, кто не способен этого сделать. К первой категории относятся в основном малонаселенные государства Персидского залива. Например, Саудовская Аравия, которая имеет 24 млн. населения (при нефтедобыче чуть меньше российской — 9, 469 млн. баррелей нефти в сутки в октябре у России против 9, 451 млн. баррелей в сутки у Саудовской Аравии) или Кувейт с его 1 млн. населения, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и т. д. За пределами региона Персидского залива к государствам первой категории относятся также небольшие страны — Норвегия и Бруней.
Государства первой категории характеризуются тем, что за счет добываемой нефти они могут обеспечить уровень жизни населения на уровне развитых стран мира. Поэтому им, как правило, нет необходимости беспокоиться о социальной стабильности. Политические режимы этих «счастливых стран» обычно представляют из себя тирании. Однако это ничуть не беспокоит подданных, поскольку они поголовно являются бенефициариями нефтяного государства. Как правило, в подобных государствах правительство подкупает подданных — выплачивает им крупные суммы денег, оплачивает дорогостоящие свадьбы, обеспечивает образование и т. д., и т. п. Население, которое при ином социальном порядке имело бы значительно меньшие доходы, охотно соглашается быть выгодополучателем от нефтедобычи и в качестве ответной любезности не лезет в политику. Обычно в государствах первой категории всю «черную работу» выполняют гастарбайтеры, которых держат натурально в «черном теле», не допуская до лакомых гражданских прав. Идеологически существование государств первого класса оформляется за счет государственных систем, утверждающих их инаковость по отношению к западному миру (этим и оправдывается отсутствие в государствах первого типа общепринятой «демократии»). Для подавляющего стран типа характерно господство ислама и абсолютистская монархия (либо монархия формально парламентская, но такая, где монарх определяет состав правительства).
Однако, как уже было сказано выше, райская жизнь откормленных павлинов в золотых клетках — удел подданных небольших по численности населения нефтяных государств. Кстати, жизнь в «петро-стейтах первой категории» порой бывает не такая уж и райская — зависимость нефтяного государства от мировых цен на нефть всегда значительна, и потому уровень жизни в нем может как резко расти, так и резко падать вследствие конъюнктуры. «В Саудовской Аравии в 1995 году ВВП равнялся показателям США — около 28 тысяч долларов на человека. Менее чем 25 лет спустя ВВП Саудовской Аравии снизился до 7, 5 тысячи долларов. В то время как в США ВВП вырос до 35 тысяч».
Кроме того, следует учесть внутренние политические факторы, приводящие к нестабильности петро-стейтов. Все «козявочные» нефтяные государства — итог большой политики, а вовсе не плод естественного развития народов или борьбы за независимость нефтяных скважин. Как правило, петростейты возникли в результате хитроумной политики колонизаторов, которые не желали расставаться с изрядными запасами нефти и газа. Именно потому «белые люди» оказали протекцию местным князькам, контролирующим нефтегазовые провинции, т. е. обеспечили им международное признание и позволили «выбиться в люди». В ином случае Кувейт, например, был бы неизбежно присоединен к Ираку, точно так же, как Бруней — к соседней Малайзии. Для Казахстана гипотетическим примером могло бы стать игрушечное государство на нефтеносном побережье Каспия, сформировавшиеся в результате борьбы Младшего Жуза за «самоопределение» и «права человека».
По объективным причинам, политическая составляющая в жизни нефтяных государств играет со временем все большую роль. Так, для обслуживания сырьевой отрасли, им приходится завозить рабочих извне, что дестабилизирует режимы изнутри — во многих из них подданные-бенефициарии оказываются в этническом меньшинстве и находятся под угрозой постоянного отъема привилегий.
Еще меньше повезло второму классу нефтяных государств, к рассмотрению которого мы сейчас перейдем. Эти «петростейты второй категории» характеризуются промежуточным уровнем добычи нефти, достаточно высоким для того, чтобы он оказывал влияние на их внешнюю и внутреннюю политику, но слишком низким для того, чтобы за счет продажи нефти возможно было досыта накормить все население страны и обеспечить ему высокий уровень жизни. В этом случае в стране неизбежно образуется «двухэтажная экономика». Одна (меньшая) часть населения — за счет доступа к обслуживанию «трубы» — живет на «хорошо» и «отлично», зачастую даже на западном уровне. Зато другая (большая) доля сограждан неуклонно впадает в каменный век. Доминирование сырьевой отрасли в экономике препятствует развитию национальной промышленности, так что получается странное сочетание «первого» и «третьего» мира в одной отдельно взятой стране. Это очевидное неравенство приводит к резкому обострению социальных противоречий. Многие нефтяные государства второго класса постоянно находятся в состоянии политической нестабильности. Здесь в пример можно привести бурную политическую жизнь Венесуэлы.
Поскольку разделение общества на «первый» и «третий» мир в одной стране неминуемо ведет к социальной революции, власть в петростейте, вне зависимости от ее политических целей, вынуждена исполнять роль посредника между двумя классами «разорванного» общества. Опираясь на сырьевые доходы, власть в таком «нефтяном» обществе воспроизводит сугубо феодальные отношения. Диктатуры следуют одна за другой. Однако постоянно следуют и почти стихийные бунты населения, возглавляемого национальной буржуазией. Государственный механизм постепенно приходит в негодность, и в конечном итоге у власти оказывается популистское правительство, согласное исполнять посреднические функции и делиться сырьевыми доходами «почти по сраведливости».