Машина смерти
Шрифт:
Зауму показалось, что Герсен уклоняется от разговора.
– Так вас не интересует это похищение?
– Интересует. Но узнал я о нем от вас.
Заум выпятил и втянул губы.
– Конечно, возникает вопрос…
Герсен понял, что он размышляет о возможном участии Кокора Хеккуса в этом деле. Заум повернулся к консоли.
– Давайте посмотрим, что скажет Кастиллиган.
Пришлось подождать пять минут, пока Заум разговаривал с различными чинами из Управления Полиции Скифии, затем еще две – пока Кастиллигана привели и усадили перед
Заум представился, Герсен остался в стороне, за пределами поля зрения объектива. Кастиллиган выглядел польщенным оказанным ему вниманием.
– Заум из МПКК интересуется мной? Что я могу сделать для вас, кроме того, что обнажить перед вами тайны моей жизни?
– Этого хватит, – сухо бросил Заум. – Как вас поймали?
– По глупости. Мне следовало покинуть Альфанор с остальными. Но я предпочел остаться. Мне надоела Глушь. У меня есть вкус к хорошей жизни.
– Ну что ж, о вас тут хорошо позаботятся.
Кастиллиган покачал головой с отстраненно-печальным видом.
– Да, это позор. Я мог бы просить о модификации, но я нравлюсь себе таким, как есть, с пороками и прочим. После модификации я стану очень нудным.
– Право выбора за вами, – заметил Заум. – Однако это не так плохо, особенно если вы любите свежий воздух.
– Нет, – серьезно ответил Кастиллиган. – Я все обдумал и это слишком напоминает смерть. Добрый старый Роб Кастиллиган исчезает и уносит с собой всю радость жизни: весь свет мира; а вместо него возникнет нудный честный Роберт Мичем Кастиллиган, унылый, как дистиллированная вода, неспособный украсть даже кусок мяса для своей голодающей бабушки. При минимальном везении я вернусь с сателлита через пять лет, а то и раньше.
– Очевидно, вы собираетесь сотрудничать с властями?
Кастиллиган подмигнул.
– Так мало, как смогу, но чтобы все-таки заработать золотую звезду.
– Кто были ваши сообщники в деле Аудмара?
– Бросьте, сэр. Вы не можете ожидать, что человек заложит своих корешей. Вы что, никогда не слыхали, что у воров есть честь?
– Бросьте болтать о чести, – отрезал Заум. – Вы ничем не лучше нас.
Кастиллиган охотно признал это.
– Фактически, я уже раскрыл свою душу полиции.
– Имена ваших сообщников?
– Август Вей, Пайгф Симзи.
– Кокор Хеккус сам не участвовал в деле?
Кастиллиган неожиданно оскалился. И еще раз попробовал отшутиться.
– Бросьте вы, зачем вообще поминать такие имена. Мы говорим о реальной жизни.
Мне казалось, вы упоминали о золотых звездах для досрочного освобождения?
– Я говорил о золотой звезде для моего досье, а не для надгробной плиты! – отрезал Кастиллиган.
– Предположим, – небрежно заметил Заум, – что с вашей помощью
Кастиллиган моргнул, задумчиво пожевал губу.
– Вас наняли отыскать Кокора Хеккуса?
– Даже если сейчас нас никто не нанимал, мы сможем выставить его на аукцион и заработать целое состояние. Не менее пятидесяти планет мечтают узнать, какого цвета у него потроха!
Кастиллиган обнажил ровные белые зубы во внезапной дразнящей ухмылке.
– Ну, честно говоря, мне нечего скрывать, потому что я не знаю ничего, что могло бы повредить Кокору Хеккусу. Он таков, как есть, знаете ли, и я не могу изменить эту картину.
– Где он сейчас?
– В Глуши, я полагаю.
– Он работал с вами в деле Аудмара?
– Нет, разве что под чужим именем. Честно говоря, я никогда не видел его самого. Всегда сообщают: «Роб, сделай это!» или «Роб, сделай то!», тем или другим хитрым способом. Он очень скрытное создание, этот ваш Хеккус.
– В прежние времена вы грабили музеи и замки. Зачем?
– Затем, что мне за это платили. Он желал редкостей и желал, чтобы храбрый Роб грабил музеи. Давненько это было. Зеленая юность, образно говоря.
– Как насчет этих похищений? Во скольких вы участвовали?
Кастиллиган скорчил постную мину.
– Я бы не хотел говорить об этом. Это может испортить мое досье.
– Ладно. О скольких вы знаете?
– В последнее время – о четырнадцати. Я имею в виду последний месяц.
– О четырнадцати?
Кастиллиган жизнерадостно улыбнулся.
– Да, это дело идет с размахом. Я спрашивал себя – зачем и для чего, но я не такой, чтобы читать мысли Кокора Хеккуса. Без сомнения ему, как и всем нам, нужны деньги.
Заум искоса глянул на Герсена и выключил микрофон. Герсен спросил:
– Что он еще знает о Кокоре Хеккусе?
Заум передал вопрос. Заключенный раздраженно скривился:
– Вы слишком вольно играете с моим здоровьем. Предположим, я сообщу вам что-ни будь такое, что повредит Кокору Хеккусу – будьте уверены, я ничего такого не знаю, но предположим – неужели вы думаете, что Кокор Хеккус будет мягок со мной?
Он изучит темную сторону моей души, он покарает меня теми страхами, болезнями, кошмарами, которых я боюсь больше всего. Человек должен заботиться о своей шкуре, если он этого не сделает сам, на кого ему рассчитывать?
– Нет нужды говорить вам, что все, что вы скажете, останется между нами и никогда не станет известно Кокору Хеккусу, – ровным голосом заявил Заум.
– Ба! Это вы так считаете. В эту самую минуту рядом с вами сидит человек; я видел как вы глядели на него. Насколько вы или я знаем, это вполне может быть сам Кокор Хеккус.
– Вы не верите в это.
Настроение Кастиллигана вновь изменилось.
– Нет, не верю. Кокор Хеккус сейчас в Глуши тратит бешеные деньги, которые он получил за последний месяц.