Машина смерти
Шрифт:
Дежурный тщательно обдумал это предложение. Ясно было, что из этого выйдет много мороки для Герсена, для него самого и для всех, кто будет в этом участвовать. Теоретически, конечно, это приемлемо, но практически… Он уклончиво пожал плечами. Герсен негромко рассмеялся и заявил, что всякие дополнительные хлопоты будут справедливо, или даже щедро, вознаграждены. Лабби тяжело вздохнул. Политика Обменного Пункта требует максимального внимания к пожеланиям гостей. Если мистер Уолл настаивает, остается только согласиться. Что же касается вознаграждения,
– Как скоро может быть доставлено оборудование? – спросил Герсен.
– Если мистер Уолл представит список и необходимые средства, заказ будет передан в Сагбад, ближайший торговый центр. Оборудование прибудет завтра или послезавтра.
– Превосходно! – заявил Герсен. Он уселся и принялся составлять список, который получился очень длинным, так как содержал массу предметов, нужных лишь для того, чтобы замаскировать истинную цель. Лабби неодобрительно поджал губы. Герсен торопливо добавил:
– Я понимаю, что создаю для вас огромные неудобства. Смогут ли сто севов компенсировать это?
– Как вы знаете, – решительно заявил Лабби, – правила категорически запрещают передачу денег персоналу. Однако в данном случае деньги служат лишь для снабжения мастерских необходимым оборудованием. Ведь, как я полагаю, уезжая, вы все это оставите здесь?
Герсен не хотел показаться слишком уж заинтересованным:
– Вероятно, да. Во всяком случае часть – то, что дублирует оборудование у меня дома! – Он был очень воодушевлен тем, как свободно Лабби беседовал на эти скользкие темы. Это означало, что мастерские не находились под постоянным наблюдением. – Как вы думаете, сколько это будет стоить? – спросил он.
Лабби просмотрел список.
– Мегафотокамера, увеличитель и принтер Чаго, дубликатор Танглемат, микроскоп… Дорогие игрушки. Для чего они вам?
– Я изготовляю калейдоскопические пермутации природных объектов, – пояснил Герсен. – Иногда требуется двадцать-тридцать копий одного и того же снимка, а это удобнее делать на дубликаторе.
– Это будет стоить целое состояние, – проворчал Лабби. – Но если вы готовы платить…
– Готов, раз приходится, – ответил Герсен. – Мне не нравится зря тратить деньги, но оставаться без моего хобби два месяца мне нравится еще меньше.
– Понятно, – Лабби проглядел список до конца. – У вас тут впечатляющий набор разной химии. Надеюсь, вы не намерены взорвать Обменный Пункт и оставить меня без работы?
Герсен рассмеялся.
– Я уверен, что вы достаточно опытны, чтобы предотвратить любую подобную попытку. Нет, в этом списке нет взрывчатки или ядов – только красители, фотосенсибилизаторы, проявители и все такое прочее.
– Да, я вижу. Не думайте, что я не разбираюсь в подобных вещах. Я был полноправным членом академического Бумаравского Колледжа на Лоргане и занимался исследованиями плоских рыб Нойстерского океана, пока не кончилось финансирование – еще один подлый регрессивный трюк Института, уверяю вас.
– Да, печальная
– Кто может сказать, чего хотят эти полоумные? Я слышал, что они потихоньку прибирают к рукам компанию Джарнелл. А когда они наберут 51 процент акций – раз и готово! Больше никаких космолетов. Что тогда с нами будет? И что будет со мной? Останусь без работы, если мне, конечно, не повезет, и я доживу до этого времени. Нет, я плюю на этих людишек!
Герсен внимательно оглядывал мастерскую.
– Где бы я мог устроиться, чтобы никому не мешать? Лучше бы в углу, чтобы я мог повесить шторы от света. Разумеется, я готов оплатить любую вашу помощь. Если, например, есть неиспользуемая подсобка…
Фаниан Лабби поднялся на ноги.
– Пойдемте посмотрите. Старая студия для скульпторов больше не используется. Нынешние гости не желают утруждать себя серьезной работой.
Студия была восьмиугольной, стены – из коричневого местного дерева, пол – из желтого кирпича, потолок – из стекла.
– Потолок придется чем-нибудь закрыть – заявил Герсен. – В остальном студия мне вполне подходит. – Затем он добавил, чтобы проверить, контролируется ли это помещение: – Я понимаю, что правила запрещают передачу денег от гостей персоналу, но ведь правила для того, чтобы их нарушать. Несправедливо, если вам придется совершать дополнительные усилия без дополнительного вознаграждения. Вы согласны?
– Я думаю, вы точно выразили мою точку зрения.
– Отлично. То, что происходит здесь, касается только вас и меня. Я не очень богат, но не скуп и готов платить за доставленное мне развлечение. – Он вытащил чековую книжку и выписал чек на 3.000 севов на Банк Ригеля. – Этого должно хватить на оплату всего списка, и останется достаточно, чтобы компенсировать затраченное вами время.
Лабби надул щеки:
– Это вполне подойдет. Я сам прослежу за вашим заказом, и оборудование, возможно, будет здесь уже завтра.
Герсен, полностью удовлетворенный, попрощался и ушел. Его надежды, конечно, могли покоиться на ошибочных предпосылках, однако, постоянно проверяя и перепроверяя себя, он чувствовал, что пришел к единственно возможному выводу. Но ему нужна была еще одна вещь, за которой он не рискнул обратиться к Лабби. Он выписал еще один чек на двадцать тысяч севов и сунул его в карман.
Этим вечером Ифигения не появилась в общем зале. Герсен не обратил на это большого внимания. Он медленно прогуливался туда и обратно, наблюдая и выжидая, и почти уже потерял надежду, когда в зале появился Арманд Кошиль. Герсен направился к нему, стараясь держаться как можно непринужденнее.
– Я собираюсь подойти к корзинке для бумаг, – негромко сказал он, – и бросить в нее скомканную бумажку. Идите за мной и подберите ее. Это чек на двадцать тысяч севов. Доставьте мне десятитысячную банкноту и оставьте себе остальные десять тысяч.