Машина смерти
Шрифт:
– Судя по результату, Саймона Клисса ты в этом не убедил.
– Его развратила ниарская демократия, – фыркнул Лиргисо. – Тина, согласись, что полуживотные должны знать свое место, без этого общество не будет по-настоящему цивилизованным.
– Ты забыл об одной мелочи.
– О какой же?
– Я сама – из манокарских полуживотных, так что твои рассуждения меня не воодушевляют.
– Фласс, да у меня и в мыслях не было причислять тебя к низшим! Безусловно, ты, как и я, принадлежишь к высокоорганизованным существам. Манокарская иерархия забавна и несовершенна, а я сейчас говорю об истинной иерархии, столь же незыблемой, как
– Иерархия существует только для тех, кто в ней нуждается. Ее можно выстраивать по-разному – в зависимости от того, каковы твои интересы, но я всегда обходилась без нее.
– Даже на Тергароне? – Лиргисо насмешливо скривился. – Сколько раз тебя там сажали на гауптвахту за нарушение субординации?
– Ни разу. Я могу считаться с чужими правилами, но для меня это условные правила, необязательные. На Тергароне я делала вид, что признаю субординацию, и все были довольны.
В зале появилась высокая тонкая незийка с пепельной кожей, около нее кружили, как летучие насекомые вокруг стебля с набухающим бутоном, миниатюрные мобильные терминалы на антигравах. Незийка подошла к группе у противоположной стены, быстрый обмен репликами – и гости в строгих костюмах направились к выходу. Не то чтобы они торопились, но двигались целеустремленно; некоторые из них, в том числе двое харлийских энбоно в официальных изумрудно-зеленых плащах, бросали вскользь напряженные взгляды на Тину и ее собеседника.
– Эвакуация дипломатов! – Лиргисо наблюдал за покидающей зал компанией, не тая ухмылки. – Их предупредили, что я здесь. Тина, все же как тебе нравится то, что Тлемлелх, Живущий-в-Прохладе, пригласил на свою вечеринку харлийскую деревенщину?
– Почему бы и нет, если харлийский посол поздравил Тлемлелха с наградой?
Лиргисо скорчил ироническую, утомленную и вместе с тем снисходительную мину, потом откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза и тихо произнес:
– Тина, как же я хочу его… Ты когда-нибудь сходила с ума от желания?
– Кого ты хочешь – харлийского посла?
– Фласс, гадость какая… – он, не открывая глаз, поморщился. – Надо же до такого додуматься! Я хочу Поля. Когда я укусил его, он закричал, это было чудесно… Подозреваю, что в прошлой жизни я был вампиром.
– Или цепной собакой с дурным характером.
– Тина, нельзя же все так опошлять!
Тина промолчала. Она чувствовала, что перегибает: как бы она ни злилась из-за Поля, сейчас не время для ссоры. Ее ведь просили присмотреть за тем, чтобы Лиргисо на этом торжестве никому не навредил, чтобы все было мирно и гладко.
Топаз вдруг зашевелился и попытался перебраться с плеча хозяина на спинку дивана, Лиргисо начал его успокаивать.
– У него есть привычка зарываться в мягкую мебель, – объяснил он Тине, когда мурун затих. – Однажды он попытался сделать ямку в гелевом кресле, разодрал оболочку и чуть не утонул в геле. Очень испугался, бедняжка, хотя робот его сразу вытащил, и еще его пришлось искупать, а он этого не любит.
Тина вслед за Лиргисо встала, и они пошли к арке, за которой мелькало в полумраке что-то цветное.
– Фласс, а ведь ты опять заморочила мне голову! – усмехнулся Лиргисо. – Я почти поверил в то, что ты не признаешь никакой иерархии, но это наглый блеф. Твоя иерархия примитивна до блаженного идиотизма: есть хорошие и плохие, и меня ты причисляешь к плохим, к низшим. Тот, кто первый придумал черно-белую этику, заслуживает самых изощренных пыток.
В
– Почему?
– Потому что именно это разделяет нас. Схоластические принципы для тебя важнее, чем мои чувства. И еще Стив… Тина, неужели ты до сих пор не поняла, что Стив – это иллюзия? Ты не знаешь, что за ней скрывается, и никто не знает. Существо из многомерной вселенной уподобилось туристу, который нарядился в туземную одежду и участвует вместе с аборигенами в их ритуальных плясках – для него это всего лишь этнографическое шоу, а ты решила, что он тебя любит! Великолепная Тина, мне тебя жаль.
– Можешь говорить что угодно. Я-то знаю, что ты не прав.
Их появление паники в зале не вызвало, гости не знали о присутствии Лиргисо. Кое-кого предупредили – харлийских дипломатов и остальных энбоно, а также представителей Галактической Ассамблеи, но охрана Тлемлелха не спешила оповещать об этом всех подряд.
Если предыдущий зал был ярко освещен, то теперь Тина и Лиргисо окунулись в зыбкий радужный полумрак, по антрацитовым чешуйкам рубашки Лиргисо заскользили блики от рассыпанных по потолку и по стенам разноцветных светильников.
Гости танцевали, большинство было в кинетических костюмах, и эти многослойные драпировки из непрерывно колышущейся ткани превращали людей в подобия то ли медуз, то ли актиний. За одним из этих созданий плыли, извиваясь, мохнатые гирлянды; Тина присмотрелась: на плече у гинтийки в струящейся складчатой мантии сидело животное экзотического вида – или скорее биомех, поскольку Топаз на это соседство не отреагировал.
Живущему-в-Прохладе здесь понравилось, и они включились в танец под атональную музыку с меняющимся ритмом. Лиргисо танцевал в могндоэфрийской манере, его скользящие движения напоминали Тине характерную пластику его боевого стиля – пожалуй, он мог бы во время танца убить партнера таким образом, что никто и не поймет, что случилось. На его серебристо-серых губах играла слегка надменная улыбка существа, уверенного в своей привлекательности и в своем бесспорном превосходстве над окружающими.
Двигаясь в том же изломанном ритме, Тина одновременно пыталась ментально нащупать излучатель Сефаргла. Ничего не получалось, как будто она вязла в песке; излучатель зарыт в песок, и невозможно определить, где он находится…
– Великолепная Тина, тебе не стыдно? – с упреком спросил Лиргисо, когда музыка смолка. – Я расслабился, и ты сразу же попыталась залезть ко мне в карман! Фласс, вообще-то я давно уже привык к твоему вероломству…
Тина молча пожала плечами. Они пошли к новой арке, лавируя среди гостей в причудливых нарядах.
– Да, я ведь еще не все рассказал тебе про Саймона Клисса… Из-за него пострадала моя помощница – совсем юная девушка, на три года старше Ивены. Она сейчас в коме, и я понятия не имею, что с ней делать дальше.
Петер и Сафина, «телохранители-маги», как называл их Тлемлелх, стояли около многоярусного столика с закусками и напитками. Возле них застыли два терминала на блестящих мобильных стойках – копии того, который сопровождал Поля. Сафина, вполоборота к Полю, что-то говорила торопливым тревожным шепотом; ее туго заплетенная русая коса толщиной в палец свисала ниже пояса – побег, вытянувший из своей хозяйки все соки и ударившийся в рост, а потом истончившийся до нескольких волосинок.