Машина Уриила
Шрифт:
Мы получили разрешение от господина Кларксона (Clarkson), здешнего землевладельца, на посещение холма и установку вешек. Он счел нужным предупредить нас, что не сможет защитить наши колышки от посягательств своих овец и коров, и вскоре мы убедились, что вешки следует хорошо крепить, поскольку овцы облюбовали их для почесывания своих боков.
В дни, указанные Енохом, мы приходили к бывшему каменному кольцу для установки вешек из середины круга сообразно визирной линии. Мы приступили к работе с наступлением осеннего равноденствия, из середины круга отмечая утром место восхода солнца, а вечером — место его заката. Точность ориентации мы проверяли тем, что смотрели, находятся ли внешние метки и середина круга на одной линии. Производя очередные наблюдения, мы постепенно строили машину. Не каждый рассвет или закат выдавался ясным, но если погожим был предшествующий день, мы производили предварительное визирование на случай плохой погоды и были крайне довольны, когда выдавалось кряду не более трех ненастных зорь и закатов.
Первое, в чем мы убедились, это то, что для визирования требуется не менее двух человек Один стоял с находящейся на уровне глаз визирной планкой посередине круга (визирная планка обеспечивала один и тот же азимут для всех точек горизонта), тогда как другой перемещал меточный шест по периметру круга до совмещения с солнечным диском (см. вклейки 18 и 19).
Данным способом мы пользовались в течение первых наблюдений до ноября месяца, когда настали ненастные вечера и пришлось повозиться при установке метки на границе между седьмыми и восьмыми вратами. Когда Роберт уже возвращался домой, небо внезапно просветлело и выглянуло Солнце, и он поспешил к каменному кругу, прибыв туда с последними лучами заходящего Солнца, но никого не было с визирной планкой. Вынужденный ставить вешки в одиночку, он вдруг заметил, что его собственная тень образует прекрасную визирную линию. Находясь снаружи круга с меточной жердью в руках, он перемещался до тех пор, пока отбрасываемая его длинным шестом тень не коснулась метки центра круга. Место пересечения тени от шеста с периметром круга и было точкой установки очередной метки. Тридцатиметровая тень самого Роберта на закате представляла собой удивительно точную метку при визировании. Оказывается, метки горизонта можно точно выставлять и в одиночку, и что еще важнее, тень от шеста может точно указывать положение Солнца внутри самих врат.
Мы провели ряд измерений склонения Солнца данным способом, после чего сверили показания с данными астрономических таблиц. Оказалось, что воссозданная нами машина Уриила дает показания с точностью до полуградуса даже при очень быстром измерении. Единственное требование — проведение измерений в момент касания солнечным диском земного окоема.
Этот древний каменный круг расположен на плоской вершине округлого холма, полого спускающегося к югу и окруженного взгорьями, так что складки местности позволяют помечать положение дневного светила и наблюдать его восход и заход с любого направления. Плоская вершина создает условия для падения длинной тени при касании солнечного диска земного окоема, так что сам выбор места представляется неслучайным. И на самом деле, немногие места могут похвастаться столь превосходными условиями для наблюдения, а такого рельефа местности вокруг Мег-Дайка для отбрасывания тени трудно еще где-то отыскать. Если древним обитателям поселения нужно было место для проведения точных календарных измерений, ничего лучше на многие мили вокруг не найти. Видимо, из-за близости к мегалитической обсерватории и решили когда-то поселиться в Мег-Дайке.
Строительство машины со всей ясностью высветило нечетность года. Известно, что Земля обращается вокруг Солнца за 365,25 дня. Поскольку четверти дня не бывает, приходится каждые четыре года в феврале прибавлять один день к 365 суткам, что позволяет как-то согласовывать наш привычный календарь с движением Солнца. Сооружение машины Уриила заставило нас отбросить устоявшиеся представления о календарном годе и сообразовываться с действиями ее создателей. Подсчет дней от одного зимнего солнцестояния к другому дает 366 восходов солнца между двумя совпадения точек визирования, и мы решили, что у мегалитических математиков год состоял из 366 дней.
Наш обычный год из 365 дней не делится на четыре равные части, на которые, как представляется поначалу, указывают солнцестояние и равноденствие. Подсчет нами дней по числу восходов, как поступал народ мегалитов, показал, что год на самом деле асимметричен из-за эксцентриситета земной орбиты. Ведь на пору от зимнего до летнего солнцестояния приходится 182 восхода, а на пору от летнего до зимнего солнцестояния уже 183. Та же асимметрия наблюдается при подсчете дней от весеннего до осеннего равноденствия, дающем 183 дня, тогда как между осенним и весенним равноденствием укладывается 182 дня. Лишь в високосный год наблюдается равенство.
Мегалитический образец
После того как удалось заново открыть машину Уриила, она могла привести к решению задачи (обрисованной нами в восьмой главе), не поддавшейся профессору Тому — разгадыванию тайны мегалитического ярда. Том умело показал, что этот «мегалитический ярд» длиной 2 фута и 8,64 дюйма лежал в основе большинства (мегалитических) сооружений Западной Европы, но он не смог определить, ни откуда ярд взялся, ни каким образом удавалось так точно его воспроизводить на столь обширной площади.
После обследования более 600 таких сооружений Британии Том по поводу точности данной меры сказал следующее:
«Данная мера длины имела хождение по всей Британии. Статистическая оценка не позволяет выявить разницу между значениями меры среди английских и шотландских каменных кругов. Словно образцовые мерки рассылались из какого-то головного учреждения… Длина шотландских мерок не отличалась от мерок английских более чем на 0,03 дюйма, если вообще отличалась. Если бы каждая небольшая община получала мерку длины снятием копии у своих южных соседей, то суммарная погрешность была бы значительно выше ранее указанной величины».
Подобно профессору Тому мы считали, что эта образцовая мера длины определялась неким физическим явлением, притом неслучайной природы, поскольку народ мегалитов в своих расчетах, как мы видели, исходил из наблюдаемых движений небесных тел Солнечной системы. Алан Батлер показал на взаимосвязь в мегалитической геометрии пространства и времени. Естественно, мы посчитали, что этот народ выработал такую единицу длины на основе своих наблюдений.
Прийти к такому выводу было легко, более долгим оказался путь к его обоснованию.
Мы пригласили к обсуждению Алана Батлера, рассчитывая на его владение мегалитической математикой и обширные знания астрологии, позволявшие видеть связь человека с движением небесных тел.
Обсуждение истоков мегалитического ярда включало многие вещи, от гармонических функций до геодезии. Обсуждались самые неожиданные вопросы, например, какой звук издавала бы органная труба длиной в мегалитический ярд? Поначалу мы топтались на месте, но постепенно подошли к такому вопросу: каким образом у народа мегалитов сложилось представление о времени?
Во времени, решили мы, кроется разгадка. Но как они могли точно измерять течение времени без часов?
Поначалу мы подумали, что движение Луны относительно недвижных звезд могло послужить отмериванию времени ночью — но такие расчеты казались слишком сложными и громоздкими для народа, создавшего столь простую и стройную систему геометрии. Затем мы стали рассматривать в качестве мерила времени видимое перемещение неподвижных звезд, вспомнив, как изобретатель XVIII века Джон Гаррисон проверял ход своих морских часов по звездам.