Масик

День был как день. Не солнечный, но и дождь не лил, хотя и был вероятен. Нормальный, типичный осенний день. Ничем не примечательный. Средний…

Таким же средним было и настроение Жорика. Он брел ранним утром вдоль по улице: полусонный, абсолютно не выспавшийся. До занятий оставалось минут пятнадцать, когда он выскочил из входных дверей общежития, и традиционно забыл захватить зонт. Проснуться он тоже, похоже, забыл. И теперь шел своей обычной, изо дня в день повторяющейся дорогой; совершенно на автомате.

Но постепенно, по ходу движения, Жорик начал просыпаться; и теперь смотрел вокруг более осмысленным взглядом, выделяя будничные мелочи. А у киоска на перекрестке он даже заметил нового кота.

Коты там наличествовали всегда. Их привлекал мутного вида прилавок рядом с газетным киоском: окошко, из которого за деньги желающим выдавалось пиво, газированные напитки и беляши. Конечно же, местных котов интересовали последние. И потому хвостатые жильцы домов, расположенных напротив этой закусочной, любили посещать эту территорию: рыжий, здоровенный котище, черно-белая элегантная кошечка и белый, пушистый, молоденький котик.

К котам Жорик проявлял повышенный интерес, в особенности с тех пор, когда однажды «ради прикола» сыграл в "Мороувинде" за хаджита, и ему понравилось. С тех пор он постоянно в свободное время «рубился» в «Мороувинд» и был и в этой игре, как и в "Обливионе" исключительно кошачьей породы и носил гордое имя Мурр. А новые игры Жорик не слишком любил…

Итак, он увидал у газетного киоска нового в этих местах кота. Причем, кот был не слишком приметный, серо-полосатый. Только грудь его украшало небольшое белое пятнышко. И в это время кот внимательно следил за парнем-студентом, который пил пиво. Допив содержимое пластикового стаканчика, парень стал разворачивать лежавший перед ним на столике беляш. Беляш смачно выронился на землю.

– Тьфу ты, чёрт! – выругался парень. Потому что кот, не будь дурак, проворно просочился мимо его ног и ловко ухватил беляш зубами. А после этого, конечно же, дал газу и проворно вскочил на чугунную ограду за киоском. Усмехнувшись, Жорик как раз перешел на ту сторону улицы, где находился киоск; он, проходя мимо старинной институтской ограды, весело подмигнул коту. Тот сидел уже по другую сторону забора и спокойно хряпал уворованный беляш. Подмигивание он проигнорировал.

«Настоящий хаджит!», – подумал Жорик, и бодрой походкой направился к входу Горного корпуса. Как раз и студенты сейчас напирали на его дверь мощным валом. Общая толпа подхватила и Жорика, увлекая внутрь здания.

Вскоре он, наконец, выбрался из давки и пошел по лестнице, на второй этаж. И звук его шагов гулко раздавался по коридору.

Сегодня у него было целых пять пар. «Вам бы такое расписаньице!» – мысленно, по сложившейся традиции, пожелал он своим, всегда менее обремененным преподавательской нагрузкой, коллегам. Его, как молодого да раннего, умудрились озадачить по полной.

Жорик был преподавателем культурологии… И потому, он к концу этого дня уже заранее намеревался явиться домой с совершенно сизым, еле ворочавшимся во рту, языком.

*

И действительно, так оно и было в шесть вечера, когда он возвращался домой той же дорогой. Кроме того, в его желудке, уже переварившем булочку, купленную пропрыгом в буфете, наблюдалась торричеллиева пустота, а всякие желания, кроме единственного: добраться скорее до своей теплой комнаты, постели и кофе – отсутствовали вовсе.

К тому же, когда он вышел на улицу и направился домой, как раз начался довольно крупный дождь, грозящий перейти в ливень. На улицах большей частью было пусто. Газетный киоск, мимо которого он пронесся с утра, был уже закрыт, уличное кафе рядом – тоже.

«Стоп! – отдал себе мысленное приказание Жорик, заметив мимоходом краем глаза небольшое серое пятнышко между газетным киоском и уже закрытым лотком с беляшами. – Это же тот кот!» Он подошел поближе. Кот, щемившийся промеж двух стенок, подался к нему и слабо мяукнул. Да, несомненно, это был его утренний "хаджит"… Жорик присел на корточки и погладил кота по голове, отметив, что на ухе у животного начиналась парша.

– Да ты, братец, видать, не первый день по улице путешествуешь! – сказал тихо Жорик коту. – Заболел, бродяга! Или – хозяева из-за парши и выставили?

Кота ему было жалко. Любое животное, особенно не кормленое и не леченное, могло "сгореть" от парши буквально за месяц. И почти ничего не помогало. Но он случайно знал хорошее от этой напасти средство: надо было смазать места на ушах, покрытые паршой, маслом чайного дерева – и всё прошло бы дня через два-три. Так ему однажды пояснила его знакомая, девушка-ветеринар, у которой жили два откормленных, холеных кота и которая одного из них вылечила подобным образом.

– Ну что, кот, пойдешь ко мне? Вылечу, а там – видно будет, – предложил Жорик, беря на руки кота и засовывая его под куртку.

По дороге кот вел себя относительно хорошо. Сидел смирно и не вырывался, только урча басом в особо опасных местах с большим количеством машин и слегка выпуская коготки. Свободной рукой Жорик слегка приглаживал его по голове в такие минуты.

– Ну, вот мы и дома! – наконец сказал он, открыв дверь комнаты и запуская кота вперед. Тот сразу растворился где-то, предположительно под кроватью…

Вот так само собой и получилось, что Жорик обзавелся котом. И это хитрое животное совершенно ему не мешало, хотя он и был постоянно занят: то пропадал на работе, то сидел и писал диссертацию. Уши кота, помазанные маслом чайного дерева, быстро вылечились. Правда, попытка его помыть ни к чему не привела: кот боялся воды до смерти и защищал себя отважно. Весь исцарапанный до крови, Жорик решил прекратить бойню: оно того не стоило. И с этих пор больше никогда не возобновлял подобных попыток. Да и кот в последующие несколько дней сам привел себя в надлежащий вид, став чистым и холеным.

В общем, котейка оказался покладистым, и абсолютно не мешал Жорику. Единственным неприятным фактором было лишь то, что новый пушистый друг в первый же день пометил все углы: с испуга, наверное. А так, даже в поставленный для него в углу ящичек с песком он не ходил: предпочитал прогуляться на улицу через форточку. Этаж, к кошачьему счастью, у хозяина был первый.

Он назвал кота Василием. Васька любил устраиваться у Жорика на коленях, в особенности тогда, когда хозяин играл в компьютерные игры, и громко мурчать. Но оставался кот на коленях, только когда приходил сам. Любые попытки Жорика в другое время взять его на руки он рассматривал как посягательство на своё кошачье достоинство: тут же спрыгивая, громко говорил что-то, похожее на "Бу!", и рассасывался или под кроватью, или в проеме форточки.