Маска Красной смерти. Мистерия в духе Эдгара По
Шрифт:
И снова все замерло. Лишь от ствола оружия незнакомца лениво поднимался сизоватый дымок. В воздухе запахло жженым порохом, в ушах стоял звон от двойного выстрела. Тут я заметил крадущегося сзади бандита с ястребиным носом и пиратской черной нашлепкой на глазу. Он выскочил из зала Великой Косморамы и устремился к незнакомцу с занесенной над головой деревянной дубиной, толстый конец которой был густо усажен металлическими шипами.
Я открыл рот, чтобы предупредить храбреца об опасности, но не успел издать ни звука. Раздалось глухое рычание, скрежет когтей о каменные плиты пола, и собака незнакомца, подпрыгнув, сомкнула челюсти на руке «пирата» с разбойничьей дубиной. Раздался дикий вопль укушенного, он выронил дубину и упал, извиваясь и стараясь освободиться от мертвой хватки собачьих челюстей. Кто знает, что стало бы с его рукой, если бы незнакомец, не поворачивая головы, не бросил собаке краткое:
— Пес!
Собака тотчас оставила свою добычу в покое и, еще разок взрыкнув, затрусила обратно, к мальчику, скромно стоявшему в тени.
За несколько мгновений трое самых активных участников нападения на музей вышли из игры, в их числе и главарь орды бандитов. Скорость и беспощадная эффективность действий незнакомца ошеломила толпу. Но вечно это ошеломление не продлится. Они сейчас опомнятся и тогда… Каким бы могучим воином ни был этот храбрец, но он один. Что он теперь намерен делать? — мучил меня вопрос.
К счастью, ответ пришел со стороны. Собака еще не успела вернуться к мальчику, как со стороны входа донесся громкий шум, и в музей ворвалась полиция во главе с капитаном Даннеганом, сходу зарычавшим на погромщиков:
— Стоять на месте! Сложить оружие! Отпустить этого человека!
Полицейские набросились на толпу бандитов, которые даже не пытались оказать сопротивление. Барнум с распростертыми объятиями направился к незнакомцу, который спокойно вложил пистолет в кобуру и встретил «короля зрелищ» непонимающим взглядом.
— Дорогой мой, я хочу вас поздравить! — сиял Барнум. — Хочу пожать вашу мужественную руку! Бог мой, со времен Ахилла под Троей такого в мире не случалось! Да Александр Македонский по сравнению с вами просто ребенок! Кто вы, как вас зовут, скажите мне имя, чтобы я мог увековечить его на стенах моего музея. Я выбью ваш профиль на бронзовой доске. Выставлю восковую группу в честь этого события! Выпущу вашу красочную биографию!
Незнакомец спокойно выслушал эту тираду, чуть помедлил и ответил.
Не думал я, что после всех событий что-то еще сможет меня поразить. Но ответ этот поверг меня в шок.
— Карсон, — представился незнакомец. — Друзья зовут меня Кит.
Глава десятая
Прошло три четверти часа. Вместе с полудюжиной других действующих лиц я сижу в удобном рабочем кабинете Барнума. Рядом со мной Джордж Таунсенд строчит в своем репортерском блокноте. Напротив устроился капитан Даннеган. Рассеяв толпу и отправив под арест наиболее ему приглянувшихся смутьянов (включая и раненных Карсоном), он оставил своего помощника распоряжаться в музее и ретировался в кабинет Барнума, чтобы вникнуть в детали происшествия.
Вождь Медвежий Волк застыл в дальнем углу кабинета. По виду его нельзя было заключить, что смерть только что дышала ему в лицо. Он стоял совершенно неподвижно, скрестив руки на груди, с непроницаемым выражением лица, и смотрел на Карсона, который небрежно полустоял, полусидел на столе.
Пятилетний мальчик — как я впоследствии узнал, сын Карсона по имени Иеремия — крепко спит на диване у стены. Чертами лица он сильно напоминает отца, но кожа у него намного темнее, и волосы не светлые, как у Карсона, а цвета воронова крыла. Перед диваном свернулась кольцом собака, принявшая столь активное участие в суматохе еще не закончившейся ночи, откликающаяся на кличку «Пес» и, похоже, не имеющая никакого иного имени.
Сам «Наполеон зрелищ» устроился за своим обширным рабочим столом, поглядывая на Карсона с видом гурмана, которому повар только что подал лакомую вырезку молодого оленя. Как только Барнум узнал, кого ему послала судьба, он впал в состояние возбуждения, время от времени даже потирал руки. Казалось, он забыл об ущербе, нанесенном его музею бесчинствующей толпой. Конечно, разум его обладал невероятной силой, способностью не терять присутствия духа. Случались и ранее в его карьере катастрофы, из которых он выходил окрепшим, восставал из пепла, как птица Феникс. Время от времени его махинации вызывали громкие скандалы; порой неожиданно умирали самые популярные — и прибыльные — звезды его шоу; несколько лет назад пожар уничтожил значительную часть его коллекций. Подозреваю, впрочем, что он умел выгодно застраховать свою собственность.
И вот сейчас в мозгу Барнума вертелись валики и шестеренки счетной машины, он калькулировал варианты наиболее рационального использования нежданного щедрого дара судьбы.
Рядом со столом Барнума обмяк, расплылся на стуле невысокий, полный субъект средних лет с обширной лысиной; от прически его остались лишь две растрепанных кочки на висках. Субъект часто моргал большими голубыми глазами, морщил сочные красные губы и нервно тряс висячим подбородком, напоминающим бородку индюка. Освальд, помощник Барнума, мастер на все руки, «великий флорентийский живописец», под дулом пистолета выдавший озверевшей толпе индейца. События ночи совершенно раздавили Освальда; чтобы успокоить его расшатанные нервы, Барнум пожертвовал своему ассистенту сигару. Руки Освальда тряслись, и с сигары то и дело срывались крохотные лавины пепла, осыпавшие грудь, живот и ноги курильщика.
Что касается моих нервов, то серия ударов, нанесенных событиями сумасшедшего, казавшегося бесконечным дня, довела их до какого-то состояния онемения, до какого-то перманентного ошеломляющего недоверия, начиная с того момента, когда Карсон назвал свое имя.
Это не означает, что я сомневался в подлинности Карсона, что я считал этого человека самозванцем. Как раз истинность образа и произвела на меня такое неожиданное впечатление. Внешность этого поджарого, загорелого следопыта полностью соответствовала описанию мистера Паркера. Подвиги, которые я считал преувеличением и выдумкой, казались в свете того, чему я только что был свидетелем, совершенно естественными. Приходилось в очередной раз признать избитую истину, что жизнь зачастую готовит нам сюрпризы, превосходящие невероятностью своею самые смелые выдумки фантазеров-литераторов.
В Нью-Йорке Карсон появился, движимый вполне объяснимыми мотивами. Он как раз объяснял капитану полиции, что пришел по следу. По следу человека. Когда след приведет к цели, этого человека ждет смерть.
— Этого еще нам не хватало! — мрачно бросил Даннеган. — Подробнее, пожалуйста.
Цель его поисков — некий Джонсон.
— Во всяком случае, он так себя называет. Разные люди называют его по-разному. Для племени Медвежьего Волка он «дапиек абсарока», убийца кроу. Многих индейцев этого племени прикончил Джонсон. Но не пренебрегает он и другими жертвами. Черная Нога, плоскоголовые, арапаго тоже страдали от него. Они называют его Красной Смертью. Он рыжий — волосы рыжие, бородища по грудь рыжая, с красным отливом. Приятели зовут его Пожирателем Печени или просто Джонсон-Печенка.