Маска Нерона
Шрифт:
Открылась дверь кабинета, и на пороге возник шеф.
– Что у вас происходит? Катерина, ты что это на полу разлеглась? Подними зад и прибери здесь! Не офис, а натуральная помойка! Дарья, я отчетов дождусь когда-нибудь?
– Подождешь! – резко бросила Даша, круто развернулась и пошла к себе.
Сказала она это тихо, но шеф услышал. Вопросительно посмотрел на всех, но Настя и Милка спрятались за компьютерами, Катерина вытирала пол бумажным полотенцем, а Алина сделала самое жалостливое выражение лица.
До обеда Даша переделывала отчет, в обед перехватила булочку, принесенную Катериной, и выпила кофе, а
– Ну что там у тебя? – добродушно спросил он у вошедшей Даши. – Напортачила? Давай, не тяни время!
– Значит, так, – сказала она твердо, – ты прекрасно знаешь, что напортачить я не могла! Не было такого случая, чтобы я сделала что-то неверно и не вовремя. Твоя… Алина залезла в мой компьютер и нарочно стерла все нужные цифры. Она хотела меня подставить! Зачем? Это другой вопрос – не думает же она занять мое место? Работать она не умеет и не хочет, ведет себя нагло. Пока она просто хамила и настраивала сотрудников против меня, я молчала. Ты совершенно правильно говорил, что отношения с сотрудниками – мои проблемы. Но теперь, когда она начала гадить по работе, я тебе заявляю со всей ответственностью: это уже серьезно. И я так работать не могу! Или я, или она, иначе будет не работа, а черт знает что! И пострадает в конечном итоге репутация фирмы, так что тебя это тоже должно беспокоить.
Михаил Борисович словно раздулся в кресле и смотрел на Дашу исподлобья тяжелым взглядом. Смотрел долго и, поскольку она глаз тоже не отводила, молвил, роняя слова, как камни в пропасть:
– Я сам разберусь со своим персоналом, тут я хозяин, и я решаю, кто мне в данный момент нужен, а кто – нет! Будешь иметь свою фирму – тогда и выделывайся, а пока что как я скажу – так и будет!
– Угу, – ничуть не смутилась Даша, – тогда вот что…
Она протянула ему листок бумаги с напечатанным на принтере заявлением об уходе.
Когда-то дед учил свою внучку: никогда не давай обещаний, которые ты не можешь или не собираешься выполнять. В любой ситуации: в семейной жизни, на работе, в воспитании детей. Если ты говоришь, что уволишься с работы, – будь готова уйти. Если грозишь мужу разводом – будь к нему готова. А если не готова, то нечего и болтать попусту! Только тогда тебе будут верить, только в таком случае твое слово будет весомым.
Даша запомнила его уроки, как и вообще все, что говорил ей дед.
Сегодня до обеда у нее было время обдумать ситуацию. В конце концов, что она – работы не найдет, что ли?
Не дожидаясь, пока шеф дочитает заявление, она покинула кабинет и отправилась к себе. Нужно было кое-что разобрать – и в столе, и в компьютере.
Петербург, как обычно, встретил Александру дождем.
Зонтик она, конечно, оставила в чемодане и, пока добралась до здания аэропорта, успела промокнуть. Паспортный контроль она прошла быстро, но у багажного транспортера застряла.
Все пассажиры ее рейса уже получили багаж и разъехались, а ее чемодана все не было и не было.
Александра уже хотела было идти разбираться с администрацией, но тут наконец на транспортере показался ее чемодан.
Правда, выглядел он странно.
Из него торчал край красного купальника, как из пасти объевшегося крокодила торчит нога недоеденной антилопы.
Александра схватила чемодан, кое-как засунула в него купальник и поспешила прочь из аэропорта.
Дома она убедилась, что в ее чемодане кто-то рылся, но не придала этому большого значения: ничего вроде бы не пропало, так что повода для скандала с авиакомпанией не было. А что ее вещи скомкали и помяли, так их все равно ведь стирать…
В квартире было душновато и пыльно, а в остальном – так же, как она и оставила.
Александра любила свою квартиру – главным образом за то, что это было ее личное, неприкосновенное пространство, больше никто не смел тут хозяйничать. Квартирка была небольшой, но за три года – с тех пор, как она разъехалась с матерью, – Александра успела отремонтировать и обставить ее по своему вкусу. Вкусы у нее были довольно простые – как можно больше света и свободного пространства, никаких фарфоровых безделушек на комоде, никаких фотографий в резных рамочках. Да и комода никакого у Александры в квартире не имелось, так что безделушки ставить было бы некуда. Вот зеркало во всю стену – да, нужно же ей отрабатывать жесты и движения. Иногда и танцы. А на других стенах у нее ничего не висело. Не любила она отвлекаться.
Так что не было у нее ни картин, ни календарей, ни детских рисунков… что там еще люди вешают на стены? Портрет любимой собачки? Так никакой собачки тоже не было. Никакого животного она решила не заводить – она ведь часто уезжала, пришлось бы просить кого-то, одолживаться… Кто-то возьмет зверюшку, подержит ее недельку, а в следующий раз подсунут на месяц ей самой чьего-нибудь бордоского дога, или четырех кошек, или вообще, на все лето «отдадут» ей древнюю бабушку в маразме. А как им отказать? Тебе же люди пошли навстречу – взяли твоего песика или кошку… Нет, Александра этого не хотела. По той же причине не было у нее в квартире и комнатных цветов – чтобы никого не просить их поливать. Все она правильно устроила у себя.
Единственное бесполезное украшение, которое было у нее в квартире, – синяя керамическая рыба на стене. Эту рыбу Александра почему-то любила, она считала, что рыба приносит ей удачу.
И еще не так давно она привезла из Барселоны керамического же быка, покрытого мозаичным узором в стиле Гауди. Этого быка ей вручили на театральном фестивале как лучшей молодой актрисе. Но, хотя этот бык напоминал ей о приятном моменте в жизни, даже он ее раздражал, и она запихнула его на верхнюю полку шкафа-купе.
Александра обвела глазами квартиру и вдруг ощутила небывалую тоску. Захотелось, чтобы ей открыли дверь близкие, зашумели бы, засмеялись, собака чтобы залаяла и запахло в квартире пирогами – человека ведь с дороги накормить нужно… И усадили бы ее за большой стол, и чаю ей налили – горячего, крепкого и сладкого. А пироги чтобы обязательно с капустой… А она бы смеялась, раздавала всем подарки и сувениры, показывала фотографии, и все засиделись бы за ужином надолго, и она бы так и не успела разобрать толком чемодан, и он так и простоял бы весь вечер посреди комнаты раскрытый, как пасть голодного бегемота, и все спотыкались бы об него, а потом подвыпивший дядя свалился бы наконец прямо на ее купальники и полотенца. Да так и заснул бы на чемодане…