Маска Смерти
Шрифт:
— Прошу прощения за шутку, Ваше величество! — Без малейшего раскаяния прощебетала девушка.
— Хорошо. Оставь нас пока, у меня серьезный разговор.
— Как вам будет угодно, Ваше величество.
Девушка, сделав отточенный до совершенства изящный книксен, удалилась, слегка покачивая бедрами. Фаворитка императора была довольна произведенным эффектом, чем слегка развеселила императора. Она была все ближе к своим планам.
— А вторая сторона Теллана? — Император взмахнул рукой и хрустальная пирамидка на его столе вспыхнула багровым отсветом.
— Великолепно маскируется. Наши люди из свиты принца смогли заметить, что он, несмотря на кажущуюся разболтанность и расхлябанность, принятую в их среде «золотой молодежи», внимателен как к окружению, так и к сокурсникам. Его свита — вроде бы такие же раздолбаи — но трое из них подают высокие надежды, тем более, после того, как вступят в права наследования родительских титулов. Если переживут мятеж, то — вполне возможная кандидатура на трон… При должном контроле, разумеется. Все-таки, слишком он вспыльчив и инфантилен для своего возраста. У него был весьма неплохой учитель…
Император сделал очередной жест и пирамидка погасла.
— Но я не рекомендую ставить его в очередь на наследование. Страну может начать лихорадить от такого правителя!
— Хорошо, свободен.
Секретарь поклонился и вышел. Император же, проводив его спину задумчивым взглядом, углубился в чтение, начав с присланного из храма письма.
Остальной день прошел обыденно, будто мы и не были на каникулах или «коротком отпуске», как его еще называют. Привычно закупившись в буфете, мы отправились к себе в комнату.
— Курт, стой! Да стой же! — Олес вывел меня из задумчивости. — Пойдем, посмотрим, что там за ажиотаж случился?
— Идем.
Возле кафетерия висел стенд с объявлениями. Вот, кстати, одна из самых больших проблем и города, и всего этого мира — новости обожают расклеивать, где ни попадя, превращая стены в стенды объявлений. На стенде под магической пленкой были вывешены три листа.
«…Согласно решения геральдической коллегии императорского дома было принято решение об изменении геральдического щита академии имени архимага Тронга. „Изумрудная чешуя“ на щите будет заменена черной, так как чёрный цвет — символ осторожности, мудрости, постоянства…»
«…в связи с приездом в академию адептов по обмену опытом, четвертый этаж северного крыла полностью переселяется на второй этаж, расконсервированного южного. За необходимыми справками обращение к завхозу общежития…»
«…в связи с признанием униформы академии имени архимага Тронга, и многочисленным жалобам, был принят указ об отмене ношения мантий, как архаичный вид одежды, вводится обязательное ношение облегченных плащей дворянского образца…»
— Бред! Этим мракобесам бумагу и чернила только бы переводить! Только дурью маются! — Лицо Олеса напоминало сморщенную сливу. — Теперь придется страдать с этими неудобными плащами! В мантии хотя бы обогревающие контуры можно было встраивать. И карманов много. А плащ? Да эту занавеску метр на полтора и плащом-то не назовешь! Коврик за спиной!
В толпе, окружающей стенд, послышались смешки.
— А ты не знаешь, почему адептов по обмену еще не переводили? Нас ведь тогда именно из-за них переселяли…
— Не обращай внимания, они как всегда перестраховываются заранее. Пошли, а то я уже проголодался.
— Идем.
Не прошло и пяти минут, как мы зашли в свою комнату — раздался стук в дверь. Дверь открылась — на пороге застыла нерешительно мнущаяся серая эльфийка.
— Можно? — Тиаль избегала смотреть в глаза.
— Я пройду, прогуляюсь! — Олес натянул снятую было куртку. — Тиаль, заходи! И будь, как дома!
Олес буквально втолкнул серую эльфийку, непроизвольно пискнувшую. Дверь за ним закрылась, обдав девушку легким сквозняком.
— Проходи, присаживайся, — Произнес я и удивленно замер.
Мой голос прозвучал на грани человеческого слуха. Слово ледяной ветер. Что это со мной? Тиаль вздрогнула и, неуверенно пройдя к кровати Олеса, села. Она по-прежнему смотрела в пол. Пауза затягивалась.
— Ты даже не хочешь ничего спросить, Курт? — Голос Тиаль был тих.
— Даже не представляю, о чем. — Я сел на свою кровать напротив нее. — Мне частично рассказал Олес, но мне хотелось бы узнать, что скажешь ты.
Через час после брожений по коридорам академии Олес едва не был сбит с ног спешащей куда-то серой эльфийкой, выскочившей из комнаты общежития. С громким криком: «Ну и прекрасно!» она хлопнула дверью и пронеслась, словно вихрь, по коридору.
Олес проводил унесшуюся девушку хмурым взглядом и, подойдя к двери, открыл ее. Комната была пуста. Тяжело вздохнув, Олес вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Ситуация, сложившаяся между лучшим другом и серой, ему нравилась все меньше и меньше.
Тем временем девушка добралась до женского общежития и, поднявшись на свой этаж, едва не выбив дверь боевым заклинанием, открыла старый замок, который все никак не могли заменить. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась спиной к ней. Иллюзия сползла с ее лица, обнажив две потемневших от туши дорожки слез. Стоило двери захлопнуться, как от эльфийки послышался всхлип.
С кровати вихрем слетела подруга-соседка по общежитию — Лисарионна де Винолл, листавшая очередной журнал в красочной обложке. Она оказалась возле подруги раньше, чем отброшенный ею в сторону журнал коснулся деревянного пола.
Приобняв за плечи рыдающую подругу, она помогла ей добраться до кровати и села рядом. Эльфийка, забыв про фирменную гордость эльфов, уткнувшись ей в плечо, тихо всхлипывала, роняя слезы на плотную ткань теплой накидки Лисар.
— Тише-тише… Аль, я тебя не узнаю… — Лисар мягко поглаживала эльфийку по волосам, стараясь не задеть вплетенную в волосы черную розу. — На что ты рассчитывала, идя к тому юнцу? Что он поймет? Да чихать он хотел на тебя и на весь эльфийский род!