Маска
Шрифт:
— Знаешь… Ты рассказывала мне кучу весёлых историй о том, как ставишь студентов на место. Я так смеялась… — Иришка проследила, как я перечеркнула очередной бред жирными пачкающими чернилами. К чему это она клонит? С подозрением я покосилась в сторону зевающей девушки, продолжающей лепетать поверх смачного зевка. — Но даже думать страшно, каково им на самом деле. Да ты просто… Изверг. Стерва какая-то.
Пытается поднять настроение, приятно.
— Супер, но не льсти мне.
— Это не льща… — Иришка хохотнула, но выглядела почему-то серьезнее, чем я привыкла. — С Лексой ты
Да что вы говорите?
— Как следует.
— Кажется, он кого-то тебе напомнил… — Иришка заискивающе сощурилась в свете настольной лампы. Первый рабочий день в жизни у человека, котелок вскипел, вот и несёт всякую чепуху. Я торопливо перелистнула, кажется, страницы три вперёд, не заботясь о правильности их содержания.
— Кого? — перед самой собой сделала вид, что не понимаю, о ком речь. Ко вниманию, сосредоточенному на формулах, вдруг начали подкрадываться красочные мысли о былых событиях, но я тряхнула головой, не желая даже шёпотом ощущать выученное имя на своем языке. Успешно. Я его забыла, и это не может не радовать. Я удовлетворенно хмыкнула. — Эта твоя Кудрявая Башка дверью хлопнул перед моим носом, надерзил. Вообще-то. Я не позволю подвергать сомнению свой авторитет. Если кто-то увидит, как я дала слабину, они ошибутся на мой счёт.
— Пускай ошибаются. Придут на экзамен и осознают в квадрате, что ошиблись. Ещё веселее проучить студентов, потерявших бдительность, — Иришка недоумевающе пожала плечами, а затем грустно опустила голову. — Я, в принципе, знала, что ты честно не ответишь. Но если бы я увидела в толпе человека, похожего на Стаса… Тоже бы над ним… Надругалась! — теперь было трудно смотреть на курсовую. Я не сводила взгляд с вновь сверкающих слезами зелёных глаз подруги. — Не хочу разводиться… Боже! Я люблю его.
Иришка горько заплакала. По моей спине прошлась холодная лавина мурашек, спустившаяся с плеч на бедра, и я неловко выдала:
— Тебе не холодно? Давай включу обогреватель, — не зная, куда деться, я вскочила из-за стола и задела коленкой столешницу. — Чшааа…
Всё равно лучше, чем видеть, как Ира страдает. Я не знала, чем могу ей помочь…
— Давай, — она душещипательно всхлипнула.
Потирая ноющее от боли колено, я прошлась по застеленной кровати и вытащила из-под неё небольшую тепловую пушку. Ночью нас не спасут даже заклеенные окна.
Пришлось делать вид, что я разбираюсь, как включить обогрев, когда как пользуюсь им уже месяц и каждый вечер — всё ради того, чтобы дать Иришке время прийти в себя. Или я выигрывала его, чтобы не подбирать подходящие слова поддержки?.. Из личного опыта я просто не имела понятия, что сможет приободрить девушку с разбитым сердцем… Но неловкое молчание прервала сама Иришка.
— Забудь всё! Я тебе ничего не говорила… — подруга растерла слёзы по раскрасневшемуся лицу. — Всё будет хорошо. Стас меня любит, просто сейчас тяжёлый период… Ему нужно побыть одному, и всё наладится. Мы не разведёмся…
Последняя дрогнувшая фраза неуверенно зависла в комнате. Веснушчатое лицо сделалось суровым, а вслед ему и миленький голос прозвучал нарочито строго, но уже игриво.
— Короче, Виолетта Сергеевна. Спасибо за
Не верилось, что безответственная Иришка произносила такие "непотребства". Мне стало не комфортно в собственном теле, взгляд поскакал по стенам и мебели. Но ещё больше пугало, что Стас собирался разойтись с той, что была честна в своем инфантилизме с самого начала. Неужели, не разглядел характер до свадьбы… Да такое ядерное поведение трудно не заметить. А я ведь, наблюдая за ними, верила, что пресловутая любовь существует.
— Я настроена серьезно — сделать бал офигительным. И хочу обсудить один рабочий момент. Мне тоже нужен авторитет на новом месте! — Похвально. Я продолжала внимать как всегда импульсивной речи Иришки. — И есть идея, как его заработать…
— Как же? — почему-то мне это не нравилось… Руки сами сложились на груди в недовольстве.
— Только не злись… Позволь Лексе выступить, ладно?.. — что ж, я не удивилась ни на микросекунду, поглаживая языком ряд верхних зубов. — Ну что ты смотришь на меня, как волчара?
— Ира! Просто ответь… Что тебе сдался этот шут с балалайкой? — запрыгнув на кровать, я угрожающе схватилась за подушку, придушивая её, словно чью-то толстую шею, и зарычала. — Именно! Блин! Он! Я же сказала, что Кудрявая Башка и шагнуть не сможет на сцену! Дай мне проучить засранца! Он либо запомнит раз и на всю жизнь, что мир спасёт интеллект, либо наоборот — что всё решается взмахом ресничек.
Утрированно часто заморгав, я перевела взгляд на раздражённую Иришку.
— Это будет недостоверный урок! — она попыталась осторожно вытянуть из моих рук "задыхающуюся" подушку, но не хватило силёнок. — Всё как раз и решается в этом мире взмахом ресничек! Кому-то боженька посылает невыносимый ум, а кому-то — красивое личико. И в этом нет ничего преступного.
Вот ты и признала, что он глупый! Сказала бы мне это месяцем ранее, я ещё, может, и согласилась. В какой-то степени… Но теперь, когда красивые глазки блестели слезами перед страхом развода…
— Понимаешь, если он будет петь на балу, это станет самое посещаемое мероприятие политеха. Все девки придут посмотреть на него! Твоё предвзятое отношение не должно влиять…
— Если он будет петь на балу, все усомнятся в том, что я держу своё слово! Строй авторитет, пожалуйста, не поверх моего!
Для пущей убедительности я зло отшвырнула подушку, и она с хлопком врезалась в стену. Зелёные хитрые глазки сузились.
— Ах вот как? А когда я предложила ему выступить, а ты при всех свернула мое мнение в трубочку? М-м? Разве не растоптала мой авторитет своим?
Какая узколобая логика.
— Ты сама меня пригласила причесать всех против шерсти! И где там вообще твоё мнение звучало? В каком месте? Мямлила что-то… Надо послушать участников… Надо, и? А то, что твои без пяти минут артисты ведут себя хуже Филиппа Бедросовича? — Припоминая, как Ирка походкой голодной собачки побежала хвостом за Кудрявой Башкой, позабыв обо всём на свете, я хохотнула. — Да тебе даже в голову не пришло заткнуть его за пояс!