Маскарад со смертью
Шрифт:
Ардашев давно понял одну истину: не стоит идти наперекор тем обстоятельствам, которые воздвигает перед тобой судьба. С ними надо мириться до поры до времени, но, принимая предложенные правила игры, следует постепенно подстраивать сложившуюся ситуацию под себя. Тот же принцип, что и в джиу-джитсу – сила противника обернется против него самого.
Письмо, написанное за день до смерти, казалось, было заряжено мыслями и духом покойного и даже продолжало еще пахнуть мужским брокаровским одеколоном. Нельзя было терять ни минуты.
Клим Пантелеевич выдвинул ящик письменного стола, взял неприметный маленький ключик, снял с книжной полки несколько толстых фолиантов и, открыв потайную дверцу, достал 9-мм
Слегка выкидывая вперед трость, адвокат твердой походкой уверенного в себе человека направился в расположенное неподалеку здание театра.
14
По следу
Антрепренер, отвечающий за расселение театральных гастролеров, любезно предоставил присяжному поверенному адрес съемного жилья Аполлона Абрашкина: 2-я Заташлянская улица, дом 34.
Дорога бежала вниз к оврагу, сливалась с деревянным мостом, перекинутым через быструю речку, а потом снова поднималась вверх по косогору и, превратившись в едва заметную тропинку, терялась между деревьями буковой рощи.
Дома на второй Заташлянской улице нумеровались своеобразно: не по порядку, а скорее от желания их хозяев иметь те или иные цифры. Поэтому седьмых строений было пять, десятых – два, третьих – тоже два. Городская управа на чудачества жителей забытой богом Подгорной слободы смотрела сквозь пальцы, ведь фактически никакой путаницы и не было – все и так прекрасно знали, где и кто живет. Достаточно было назвать фамилию или профессию того, кто был нужен. Например: «Как найти пятый дом Пархомовых?» Или: «Где проживает кузнец Капустин?» И не сомневайтесь – хату покажут сразу. А вот 34-й дом был один. К тому же он сдавался внаем, и поэтому на углу белой оштукатуренной стены красовалась написанная нетвердой рукой двузначная цифра. У забора толпились люди, стояла санитарная кибитка, полицейский экипаж с откидным верхом. Важный городовой то и дело разгонял стайку мальчишек, пытающихся забраться на плетень и заглянуть в окна.
Понимая, что страж порядка все равно не пропустит без разрешения начальства, адвокат представился и попросил вызвать кого-нибудь из вышестоящих чинов. Первым появился, судя по его форменному сюртуку, судебный следователь. За ним – немолодой высокий господин с большими рыжими, явно напомаженными усами. Мундир полицейского играл на солнце, и по знакам отличия и манере держаться следовало, что это и есть тот самый легендарный начальник сыскного отделения Поляничко. Наслышанные о способностях каждого, они некоторое время молча рассматривали друг друга. Рядом, выглядывая из-за спины начальника, высунулась голова человека очень маленького роста, которому приходилось то и дело придерживать саблю рукой, потому как в противном случае этот атрибут мундира вынужден был бы волочиться по земле. Неожиданно толстый коротышка разразился длинной и едкой тирадой:
– Смотрите, господа, какой интересный гость пожаловал. Его величество столичный адвокат – собственной персоной. Теперь нам с вами, Ефим Андреевич, здесь вообще делать нечего, ведь этот присяжный поверенный и есть самый настоящий следопыт. Он все кусты вмиг обшарит, орудие убийства найдет, а потом, глядишь, и преступника отыщет.
– Я вижу, господин полицейский, вы заранее расписываетесь в своей беспомощности. Нет уж, на этот раз попробуйте сами, без меня. К сожалению, я не располагаю достаточным количеством свободного времени, чтобы вступать
Сложная для понимания, витиеватая словесная комбинация поставила сыщика в тупик, и от этого он только злился и все сильнее краснел, судорожно пытаясь отыскать подходящую ответную фразу, которая так и не приходила на ум. А тут еще и упоминание полицмейстера… Каширин умоляющими глазами преданной собачонки смотрел снизу вверх на шефа, ожидая помощи.
– Разрешите отрекомендоваться, начальник сыскного отделения Поляничко Ефим Андреевич, а этот не очень вежливый господин – мой заместитель Антон Каширин. – Полицейский, сняв перчатку, протянул руку. Ардашев повернулся вполоборота так, чтобы помощник Ефима Андреевича оказался за спиной, и, то же представившись, ответил рукопожатием:
– Ардашев, Клим Пантелеевич, присяжный поверенный окружного суда.
– Отчего же не воспользоваться помощью, тем более безвозмездной. Милости просим. – Судебный следователь с готовностью пожал руку адвокату. – Чебышев Александр Никанорович. Ну вот и познакомились.
– Господа, я понимаю, что в этом доме совершено преступление, и, как вы понимаете, тоже нахожусь здесь не случайно. Вероятно, вам было бы интересно узнать некоторые сведения, ставшие мне известными в связи с выполнением поручения одного моего доверителя. В свою очередь, я был бы крайне признателен вам, если бы вы объяснили мне подробности случившегося.
– Не вижу препятствий, Клим Пантелеевич. Пройдемте в дом – сами и увидите, – предложил Поляничко.
Картина была удручающая. В небольшой, но светлой комнате на железной койке лежал привязанный за руки и ноги человек. Перед смертью он подвергся ужасным пыткам, и, как объяснил находящийся тут же врач, несчастный умер, скорее всего, от разрыва сердца часов десять назад. Точная причина будет установлена после вскрытия.
В комнате царил разгром. В самом углу неприметным, но раненым великаном стоял шкаф для одежды, из светлого дерева, с болтающейся на одной петле почти оторванной дверцей. В нем, видимо, раньше висели раскиданные по полу скомканные белые сорочки с потертыми воротниками, изодранный сюртук и полное облачение православного священника, тоже местами порванное. Разбитый комод сиротливо таращился глазницами почти пустых ящичных отделений. Мазанный желтой глиной земляной пол, застланный грубыми домоткаными половиками, был залит чернилами и лужицами успевшей подсохнуть крови.
У окна валялась лакированная правая туфля. Ардашев поднял ее и, внимательно осмотрев, вернул на место. Затем его внимание привлек одиноко стоящий в углу фанерный чемодан, обтянутый коричневой тканью, с никелированными креплениями по углам. Он попытался открыть его: один замок поддался легко, другой, как оказалось, был и вовсе неисправен. В боковом кармашке внутреннего отделения лежал кожаный багажный ремень. Чемодан был пуст.
– Хозяйка, как обычно, утром зашла пригласить жильца на завтрак и обомлела от страха. До сих пор водой отпаивают. А ее муж рассказал нам, что хоть квартирант и заплатил за еду, но столовался очень редко. За эти две недели всего несколько раз, – продолжал говорить Чебышев. – Непонятно, зачем здесь ряса? Мы нашли накладную бороду, панагию, клобук – в общем, все облачение священника. Да вот, Клим Пантелеевич, убедитесь сами. – Следователь показал на один из ящиков.