Маски Тутанхамона

Мессадье Жеральд

В то же время в своих покоях во дворце в Фивах Тутанхатон играл в шашки с личным управителем, юным писарем, который держался очень напряженно. Принц уже забыл о своей печали.

— Что станет со мной? — пробормотал он. — Он был моим единственным другом.

— Принц, если ты ищешь друга, лучше купи обезьянку или собачку. У принца не может быть друзей.

Тутанхатон поднял на писаря глаза, покрасневшие от слез.

— А ты? — спросил он. — Ты — кто?

— Твоя обезьянка, принц.

Тутанхатон покачал головой и улыбнулся. За всю неделю это была его первая улыбка, которую вызвало столь откровенное высказывание.

4

К ЧЕМУ ЭТОТ МАСКАРАД?

Бальзамировщики были довольны своей работой.

Тхуту заказал саркофаги и пышное погребальное убранство, достойное смерти его мечты. Он вызвал скульптора, ответственного за изготовление золотых масок и продиктовал ему инструкции:

— Создай образ, который будет символизировать погубленную юность и разбитые надежды. Нечто вроде Осириса, которого ты представишь в тот момент, когда он понял далеко от родной земли, что предан и убит своим родным братом Сетом.

Скульптор казался несколько удивленным; он еще никогда не получал таких указаний от высочайших особ.

— Должен ли я его приукрасить?

— Нет, он и так прекрасен. Ты бы его исказил. Придай ему такой вид, словно он предстал перед богами в тот день, о котором я тебе говорил.

Скульптор покачал головой.

— Не судьба ли людей, господин, воплощает несбывшуюся мечту?

— Нет, — ответил Тхуту. — Большинство стремится к удовлетворению своих слепых амбиций — до самой старости.

Одна навязчивая идея мучила скульптора, но он не осмелился обсуждать с Советником столь возвышенные вопросы, как смысл человеческого существования.

И все же про себя он недоумевал: неужели функция царей состояла в том, чтобы мечтать?

Ему доставили одну из редких статуй, изображавших Сменхкару, чтобы он мог ее изучить. Она находилась в одной из часовен храма Амона в Карнаке. Скульптор, рассматривая ее, узнал руку одного из своих наиболее уважаемых коллег. Изображение поражало своей правдивостью: это был молодой человек с горестным лицом, слабым торсом и мягким животом.

Во многом это соответствовало образу божественной красоты.

В это время Тхуту, казалось, был поглощен своими мыслями; он вспоминал долгий разговор с умершим царем, его обоснование законности политического убийства: раз он слишком слаб, то должен быть устранен. После этой беседы Сменхкара стал мрачным, впал в меланхолию.

Вне сомнения, его недолгое правление было предопределено судьбой, и преданность лекаря не защитила его от убийц.

Наконец Советник вышел из состояния мечтательности и проводил скульптора до двери, пообещав посмотреть его наброски.

Военачальник Нахтмин и гепард обменялись осторожными взглядами; Нахтмин предпочел бы видеть на его месте небольшую рыбку, но знал, что необходимо проявлять учтивость к животным, принадлежащим видным людям. Рычание зверя свидетельствовало о том, что посетитель ему не понравился. Наконец эта вероломная кошка улеглась у ног своего господина.

Двое мужчин сидели в тени деревьев в огромном огороженном саду, который принадлежал господину Аю. Две раскидистые смоковницы и баньяны образовали высокий свод над розарием. Цветущие кусты жасмина окружали беседки, подмешивая к благоуханию роз свой аромат.

Беседа была приватной, нубиец Шабака, доверенное лицо Ая, не был допущен.

— Вот, пожалуйста, хорошие новости, — сказал Ай военному, который был не кто иной, как один из его двоюродных братьев.

На самом деле Нахтмин постарался прийти как можно быстрее после разговора у Тхуту, чтобы отчитаться перед Аем.

— Эти люди, — продолжил Ай, — не могут не согласиться с очевидным. Чтобы управлять страной, нужен сильный человек, и пусть он придет к власти как можно скорее! — заявил он запальчиво.

— Этого мнения также придерживается Хоремхеб, — заметил Нахтмин. — Было ясно, что он стремился к регентству.

— Хоремхеб справился бы только с частью обязанностей регента, — сказал Ай. — Все, на что он способен, — это защитить и даже расширить наши границы, но он не смог бы установить порядок в стране.

Нахтмин выразил удовлетворение тем, что он добился окончательного провала двух его самых яростных соперников в царстве — вторым был военачальник Анумес, возглавляющий гарнизоны Востока. Двое мужчин отпили по глотку прохладного пальмового вина, которое слуга налил в их кубки.

— Тебе я обязан тем, что ты открыл глаза Тхуту и остальным, — сказал Ай.

— Я ценю твое влияние и опыт. С моими доводами не мог не согласиться Хоремхеб.

— Я благодарен тебе за это. Печально, что необходимо напоминать об очевидном людям, обладающим властью.

— Хочу надеяться, мой прославленный брат, что ты это учтешь, когда сам будешь властвовать.

На лице Ая появилась ироническая гримаса: товар еще не доставлен, а за него уже требуют заплатить!

— Как бы не так! — отрезал он. — У меня нет интереса к этому маскараду, который сводится к тому, чтобы посадить на трон двоих детей, — продолжил Ай. — Два или три раза я видел юного Тутанхатона, он не производит сильного впечатления. Прежде всего, он хилый, как ночная бабочка; затем, как мне показалось, У него нет характера, и я сомневаюсь, что и к двадцати годам он изменится к лучшему. Воспитанный в духе поклонения Атону, он не вызывает доверия у людей, с которыми считаются в этой стране, включая духовенство. И наконец, он никому не известен, даже во дворце. Откуда он будет черпать силы? От кормилицы? И хуже всего: найдена кормилица детей!