Шрифт:
Первая глава
В последнее время мне очень хочется обзавестись оружием.
Честно-честно. Скажете, для городской двадцатипятилетней девицы желание заиметь оружие - странная заумь? Дурацкая прихоть? А вот фиг вам. Для интроверта, который каждый день видит пугающие странности, это желание закономерно. Сначала-то всё было более спокойно... Впрочем, вру. Сначала я перепугалась до потемнения в глазах. Видеть то, что видела, - это не для слабонервных. Но постепенно привыкла, хотя вздрагивала часто, тут же изображая такое лишнее движение - чаще, будто суматошно оглядываясь, чтобы "те" не поняли: их видят. Во всяком случае, со временем я убедилась, что, кроме меня, больше никто
Меня зовут Лида. Работаю в скучнейшем цокольном магазинчике, торгующем пряжей, среди множества других магазинчиков в этом доме, больше похожих на дореволюционные лавки. Основное отличие моего: его угловое помещение отдельное, а не часть стены, делённой на тесные прилавки, как в соседнем подвальном лабиринте. Продавщицей и главной здесь племянница хозяйки целой сети таких магазинчиков с пряжей и обоями. Зовут Аделией. Красиво, звучно. Правда, совсем не созвучно внешности - она невысокая блондинистая толстушка со всегда безмятежным пухлым лицом, в щеках которого глазки утонули до блестящих щёлочек. Возможно, я описываю её по контрасту с собой. Я-то худая, как щепка. Как говорится, никаких округлостей ни сзади, ни спереди. Да и внешность у меня непримечательная: одного взгляда точно не хватит, чтобы меня запомнить. Тусклая, даже невзрачная брюнетка... А Аделия... Мало того, что довольно симпатичная девица, так ещё и, к моей зависти, общительная.
Но в магазине Аделия главная только по блату. Продавец из неё... Она ничего не запоминает и ничего, соответственно, не знает: ни названия пряжи, ни её состава, ни того, сколько и какой пряжи надо для той или иной вещи. Хотя журналов перед носом - куча. Меня потому и взяли в пару к ней, помощницей на деньги, которых еле хватает на квартплату, что я-то, в отличие от Аделии, помню о товаре всё и с ходу могу назвать всё, что интересует покупателя.
В общем-то, мне повезло, честно говоря. Я оказалась в магазине в нужный момент - когда Аделия мекала и бекала, пытаясь объяснить крупногабаритной тётеньке, чем отличается мохер с пятьюдесятью процентами акрила от такого же, но с тридцатью. Вязать мне часто приходилось. Так что вступила в беседу, и тётенька ушла довольная и с сумкой пряжи, а Аделия предложила мне подработку. Она легко уговорила свою тётку-бизнесменшу пристроить меня в магазинчике на подхвате. Та пришла, провела со мной настоящее собеседование и осталась довольной.
Если учесть, что в нашей семье работают оба моих родителя, но есть ещё два младших брата, один из которых только год учится в вузе, а второй ещё не скоро закончит школу, да ещё вспомнить о безработице, то получить это место оказалось очень даже неплохо, притом, что я уже безрезультатно пыталась найти работу по специальности - экономистом. Ну, на крайняк - кассиром.
Итак, всё бы хорошо. Если б не одно "но" поначалу. Аделия, будучи девицей довольно крупногабаритной, как та покупательница, предпочитала нежить свой роскошный зад на мягком стуле, пока я не только вынужденно общалась с покупателями (напомню: я интроверт - представьте, каково мне это!), но и бегала принимать товар, и таскала тяжеленные мешки с пряжей, а потом раскладывала её по полкам и в кладовой. Мыть магазинчик тоже приходилось мне. И вязать демонстрационные образцы из новой пряжи. И держать в порядке все бумаги. А эта... Сидела, попивала чаёк, листая женские журнальчики, да по мобильнику болтала.
В общем, можете смеяться, но однажды мне прилетело пыльным мешком из-за угла. Легко. Правда, не совсем из-за угла, но точно - мешком. Случилось это через полгода после моего устройства на работу. Привезли новую партию пряжи. Я быстро просмотрела, что именно и сколько, а также соответствует ли всё привезённое накладной, подписала бумаги и принялась за разгрузку. Пока перетаскивала привезённые мешки с новой пряжей в маленькую кладовку, водитель грузовичка орудовал в крытом кузове, пододвигая остальные мешки ближе к краю. Торопился в другую точку. Один мешок с хлопком, а значит из самых тяжеленных, оказался на куче остальных, прямо на краешке кузова. От толчка из кузова он поехал и благополучно грохнулся на меня, когда я подошла к машине за следующей парой мешков.
Потеряла сознание. А пришла в себя лежащей в кладовке, на сдвинутых стульях, и обнаружила, что получила сотрясение мозга: меня, как в глазах прояснело, вывернуло на пол кладовой, а когда была поднята на ноги, после требования врача скорой не сумела найти кончика носа пальцем, хотя тянулась вроде в правильном направлении.
Но оклемалась быстро и получила один плюс и один минус.
Плюс: приехала хозяйка точки и быстро выяснила, что работала на разгрузке только я - ну, на пару с водителем. После чего она несколько раз без предупреждения заглядывала к нам, когда её не ждали, обнаружила, что и с покупателем работаю только я, и в конце концов пропесочила племяшку до слёз и истерики. Теперь все водители должны были докладывать мадам, кто разгружает машину. Это первое. Второе - хозяйка пообещала поставить в магазинчике видеокамеру, по которой будет лично следить, за что получает деньги разлюбезная племяшка. И, если что, в магазине будет оставлен только один выгодный во всех отношениях продавец. И самое главное!! Она теперь платила мне как равноправному продавцу!
От хозяйки я всегда была в немом восторге: Регина Романовна и в простеньком на вид брючном костюмчике (простенький - не значит дешёвенький, естественно) выглядела Снежной Королевой, а уж когда она разобралась с Аделией, я начала уважать её. Нравятся мне по-настоящему деловые люди, которые смотрят на работу и которым родство не указ.
И - минус от моего пыльного мешка. После работы в тот же вечер вышла на улицу ещё засветло - май месяц. Прошла вниз, к остановке, завернула за угол, решая, зайти ли в аптеку за витаминами, нет ли, и остолбенела на месте. Навстречу мне шёл солидный тип с головой... Когда он прошёл мимо я долго вспоминала, чья ушастая, небрито-поросячья голова могла так долго сужаться к живо и брезгливо принюхивающемуся ноздрястому носищу и чьи беспокойные глазки могли так яростно сверлить всё на своём пути. Нет, я, как и многие, слышала такое выражение, как "горят глаза". Но чтобы так... Глазки этого жутика и правда горели каким-то грязным жёлтым огнём... Вспоминала потом и всё пыталась успокоить (и не могла!) свои трясущиеся от пережитого руки!
В общем, я не выдержала и помчалась следом за этим солидным дяденькой, а потом и вовсе обогнала (заметила, что шёл к перекрёстку), чтобы снова пойти навстречу. Второй взгляд осмелилась бросить на него только мельком, да и смотрела не в глаза... Головы гиены я больше не увидела. Был безликий солидный тип, который торопился в контору юристов. Та находилась через перекрёсток, в третьем доме вверх по улице на той стороне дороги.
А потом были ещё встречи, и я с трудом удерживалась, чтобы не шарахаться от тех, кого разглядела в обычных на вид людях, а то и от тех, кто злобно зыркал на меня той гнилой желтизной. Не часто те встречи были. Порой я не видела этих зверюг неделями. И слава Богу... А порой они появлялись по пять-шесть дней подряд. Точней, не появлялись. Я их замечала. И чем больше я узнавала этих странных людей, тем больше улавливала собственную особенность: если я встречала человека-гиену, я могла, если хотела, "убрать" башку-ужастик и видеть нормальную, человеческую голову. Со временем я научилась переключать собственное видение и более или менее успокоилась. Хотя при встрече с ними вздрагивать от неожиданности продолжала.
Прошло ещё время, и я привыкла думать о таких людях и о себе так: у меня после сотрясения мозга появилось свойство видеть основные особенности человеческого характера. Ну, говорят, например, так: "ах ты собака!" или "свинья, ты и есть свинья!" А если это на самом деле так? И я просто-напросто так образно вижу внутреннюю сущность отдельных людей? Или людей отдельной категории?.. Правда, вопросом, почему вижу именно людей категории "гиены", тоже задавалась. Но на это ответить трудно. Гиены - по своей природе падальщики. Правда, у них есть ещё одна особенность, так что... Может, эти люди из тех, кто налетает на беспомощных и беззащитных? И всё же странно во всём этом только одно: почему же я вижу только гиен? Или остальные характеры мне, треснутой свалившимся мешком по голове, недоступны?
Правда, долго я так не думала. Больше старалась тренироваться, чтобы ужастиков вместо обычной головы не видеть и не шарахаться. И дотренировалась.
В тот вечер я в кладовке перебирала мешки с пряжей, оттаскивая пакеты с шерстью и мохером на дальние полки. Май заканчивался, и тёплую пряжу спрашивали всё меньше. Хватало и того, что оставалось пока на полках.
– Лидка!
– зашипела Аделия, всунувшись в кладовку.
– С этими сама разговаривай! Там дамочка с телохранителями!
Благо что беспорядок в кладовке оставался (Аделия привычно воротила нос от мало-мальской работы и берегла свои пухлые ручки) не на глазах покупателей, я немедленно бросила мешки и пакеты и поспешила в магазин.