Маскировкой седину не скроешь
Шрифт:
– Вот что, придурок, – лейтенант жестко взял парня под локоть, вжал в стену уже закрывшегося торгового киоска. – Я тебя на своем участке вижу первый и последний раз!
– Так точно, командир! – охотно откликнулся любитель пива.
– Тогда пшел отсюда!
Ильдар раскладывал перед Валерой содержимое барсетки.
– Как и предполагалось, сумма в размере ста пятнадцати долларов, – констатировал Валера.
– Вот и связь! – кивнул Ильдар на пачку визиток.
Валере оставалось лишь аплодировать, причем не только мысленно. Краем глаза, пока Калистратов лупцевал его, Касаткин старался отследить действия Ильдара, но ничего не увидел. Теперь Валера окончательно
– Смотри, указано только имя-отчество и телефоны, – оценил визитки Ильдар. – Один мобильный, другой либо служебный, либо городской.
– Я же говорил! Теперь мы можем позвонить этому Калистратову и предложить вернуть похищенное, – произнес Валера. – Дескать, нам чужого не надо, ошиблись, дяденька майор, извините! Впрочем, для начала посмотрим сумку.
Спортивная сумка и в самом деле была какая-то неказистая, мятая, такая никак не могла принадлежать лощеному субъекту, коим был майор Калистратов.
– Он что, в баню собрался? – Ильдар аккуратно выложил из сумки четыре больших бело-серых куска, напоминавших хозяйственное мыло или скульптурный пластилин.
С подобным «пластилином» Валера сталкивался не впервой. Обычно такой «кусман» лепят на бронированную дверь или сейф и… и после взрыва можно входить в бронированный бункер или забирать наличность из сейфа.
– Нет, Ильдар… Это не мыло, – покачал головой Касаткин.
– Да я раньше тебя, прапор, это понял.
Некоторое время оба они молчали, созерцали «пластилин», не трогая его при этом руками.
– Звонить-то будем? – прервал паузу Ильдар, кивая на визитку.
– Будем, – кивнул Валера. – Но… Чуть погодя!
7
Забыв про носовой платок, майор Калистратов вытер пятерней взмокший лоб, отложил в сторону мобильный телефон и закурил уже четвертую за истекшие полчаса сигарету. Только что он разговаривал с тем самым лейтенантом, участковым, который вмешался в его разборку с пьяным брюнетом. Оказалось, что лейтенант пару раз добавил пьянчуге лично от себя и отпустил восвояси. Даже документов, ментяра тупой, не проверил. «Суки, твари, вонючие уголовники! Мусора тупорылые!» – мысленно клял всех Калистратов. Конечно, он сам тоже подставился, утратил бдительность. И вот теперь… Пожалуй, впервые старший оперуполномоченный по особо важным делам понятия не имел, как выйти из сложившихся обстоятельств. Барсетка-то ладно, хер с ней! Даже если бы у него похитили табельный пистолет с удостоверением, то и это было бы не столь катастрофично. Но вот сумка с «фейерверком»!
– Да, слушаю… – отозвался Калистратов на звонок мобильника. – Нет, сейчас ничего сообщить не могу, перезвони через два часа. Все!
А что будет через два часа? Сумка с «фейерверком» сама собой в окошко на воздушном шарике прилетит? Барсеточники, скорее всего, не такие тупые, догадались, что это не мыло, и наверняка решат это «добро» продать. Попадутся, начнут давать показания… Правдивые и искренние… Самое ужасное, что сейчас Калистратов был сразу между нескольких огней. Ему нечего было сказать своим Хозяевам, которым не первый год служил верой и правдой (разумеется, за немалые деньги), нечего было сказать нанятым «волонтерам удачи», которые в предстоящей акции «Силовой вариант» выполняли самую грязную работу. Если станет известно, что Калистратов банально потерял «фейерверк», то Хозяева тут же «вычеркнут» его (да так, что семье и хоронить будет нечего), а волонтеры-наемники могут взбунтоваться, и опять же никто не узнает, где калистратовская
Самое ужасное, что «Силовой вариант» уже набрал обороты и остановить его невозможно.
Телефон вновь затренькал артемьевской темой из «Свой среди чужих…», и блондин поморщился, точно от острой зубной боли. Однако на сей раз звонили из следственного изолятора:
– Снова вернули в одиночку. Готова, между прочим, что-то вам сообщить.
Что ж, ничего удивительного. Девчонку сунули в пресс-хату к отмороженным уголовницам-лесбиянкам. При этом дежурный офицер постоянно вел наблюдение, чтобы Настю не покалечили, но прессанули при этом капитально. После «пресса» и не такие ломаются… Не прошло и сорока минут, как Калистратов уже был в изоляторе. Настя Денисенко сидела перед ним, понурив голову, и напоминала начинающую таять Снегурочку. «Пресс» свое дело туго знает!» – с удовлетворением отметил Калистратов. Синяков и прочих следов насилия на девушке не наблюдалось.
– На, читай! – даже не поздоровавшись, майор протянул девушке два листа отпечатанных на компьютере показаний.
Затем около минуты молча наблюдал за читающей девушкой, плечи и губы которой заметно подрагивали. «Все! С ней все!» – мысленно пытался ликовать блондин, отгоняя дурные мысли о пропавшем «фейерверке».
– Ты должна подписать вот эти показания… – сообщил Насте Калистратов, заметив, что девушка прочитала оба листа показаний.
– Но дядя Леня, Степин отец… – залепетала девушка. – Разве он был организатором покушения? Мы с ним об этом никогда не говорили, да и Степа… Как же я подпишу? Я ведь ничего об этом не знаю!
– Зато мы знаем! Или ты не доверяешь? Сомневаешься в чем-то? – немного повысил голос Калистратов. – Тогда я сейчас отправлю тебя назад к твоим новым подругам!
– Не надо! – Настя аж вскрикнула, на ее больших голубых глазах выступили слезы, она готова была разрыдаться, упасть майору в ноги.
– Бери ручку и подписывай! – на сей раз с отеческой интонацией проговорил Калистратов. – Завтра утром будешь на свободе.
Тоненькая, почти прозрачная, дрожащая рука взяла ручку и быстрехонько поставила нужную закорючку.
– Ну вот и все, Анастасия! – окончательно превратился в «доброго папеньку» Калистратов. – Вы помогли нам, мы вам, – он даже перешел с девчонкой на «вы». – Я отпускаю вас под подписку о невыезде, а потом вашему адвокату не составит труда доказать, что на месте покушения вы оказались по стечению обстоятельств, в самый последний момент отговаривали Степана Шаинского от совершения преступления, но он не послушался вас. На суде будете свидетелем, это совсем не страшно.
Настя закрыла лицо руками, не в силах сдержать рыданий.
– Поплачьте, – не меняя отеческой интонации, вещал Калистратов. – Теперь уж все позади у вас… Вот только последнее… Вы слышите меня, Настя?
Девушка отняла руки от мокрого лица, с немой мольбой посмотрела на «благодетеля».
– Как вы уже догадались, я знаю несколько больше, чем вы думаете, – сообщил майор. – Например, я знаю то, о чем вы умолчали.
Девушка нервно затрясла головой, не в силах произнести ни слова.
– Знаю, что вас было не двое, а трое, – продолжил Калистратов. – Даже знаю, что третьего звали Ганс. Это, конечно, не имя, а кличка… Так вот, Настя, если вы не хотите никогда больше встречаться с вашими новыми подругами из четырнадцатой камеры, то никогда никому не рассказывайте об этом Гансе. Забудьте о нем… А теперь прощайте, все имеющиеся у вас вопросы теперь не ко мне, а к адвокату, с ним вы познакомитесь на днях, очень грамотный и известный юрист.