Масоны и революция
Шрифт:
Мы уже приводили примеры по этой части, говоря о сочинении Аронсона. Было обращено внимание на его неумение или нежелание отметить и объяснить противоречия в приведенных им источниках, уход от ответа на вопросы там, где этот уход для добросовестного исследователя недопустим, и т. д. Для полноты картины проиллюстрируем тенденциозность и некачественность сочинения этого автора еще двумя-тремя примерами.
Чтобы крепче было, Аронсон в число масонов зачисляет бывшего директора департамента полиции А. А. Лопухина, известного тем, что он разоблачил Азефа. Более того, всю историю этого разоблачения он объявил делом рук масонов. В качестве главного доказательства Аронсон сослался на то, что встреча члена ЦК эсеров Аргунова, нелегально приехавшего из Парижа в Петербург для встречи с Лопухиным, была устроена на квартире Е. Е. Кальмановича не кем иным, как А. И. Браудо, который был масоном. «Как мог А. И. Браудо...— торжествующе восклицает автор,— еврейский общественный деятель, устроить эту встречу? Только по масонской линии. И хотя в упоминаемых эпизодах (речь идет о статьях Бурцева и Аргунова в книге, посвященной памяти Браудо.— А. А) масоны ни разу не называются, совершенно очевидно, что Лопухин и Браудо были связаны по линии масонства. Иначе даже нельзя понять этот эпизод, в котором скромный общественник— еврей Браудо мог располагать непосредственным контактом с главой политической полиции» [24]
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 24.
Аронсон Г. Россия накануне революции: Исторические этюды. Монархисты, либералы, масоны, социалисты. С. 113—114.
Как видим, вместо конкретных доказательств — вариации на тему: а что могло быть иначе? На самом же деле все было иначе. Начать с того, что Лопухин в 1908 г., когда происходила указанная встреча, был таким же частным лицом, как Браудо и Кальманович. Он был, как теперь бы выразились, снят со своего поста в 1905 г., притом без пенсии, и поступил на службу в Соединенный банк. Более того, еще в 1906 г., вскоре после ухода, он выступил в прессе с разоблачением о печатаемых в департаменте полиции погромных прокламациях, а его зять, С. Д. Урусов, кадет, повторил эти разоблачения в своей речи в I Государственной думе. Политические настроения Лопухина в 1908—1909 гг. были таковы, что он подумывал о вступлении в кадетскую партию. Этого уже одного достаточно, чтобы понять, что Лопухин действовал не под влиянием масонов, а по собственному внутреннему побуждению.
В качестве второго аргумента в пользу того, что Лопухин был масоном, Аронсон ссылается на то, что тот на суде отказался «по соображениям нравственного свойства назвать двух лиц, которых он ознакомил со своим письмом к Столыпину с просьбой оградить его от угроз департамента полиции, узнавшего о его намерении разоблачить Азефа. Третье и последнее доказательство, которое приводит Аронсон, — это ссылка еще на одно место из показаний Лопухина на суде. Объясняя мотивы своего разоблачения, Лопухин заявил: «...выступил так в исполнение долга каждого человека не покрывать молчанием гнуснейшее из преступлений, к числу которых относятся совершенные Азефом» [25] . Иными словами, по Аронсону, элементарная человеческая порядочность, несовместимая с предательством и выдачей, равно как и убеждение, что провокаторы типа Азефа — опасное и гнусное явление, требующее однозначной реакции со стороны мало-мальски честного и понимающего человека, даже если он выходец из того круга людей, которые культивируют политическую провокацию в борьбе с революционным движением,— все это доступно только масонам, а обычные смертные, не масоны, до таких моральных высот подняться не способны.
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 25.
Аронсон Г. Россия накануне революции: Исторические этюды. Монархисты, либералы, масоны, социалисты. С. 114.
Знакомство со статьями Бурцева и Аргунова в сборнике, посвященном Браудо, показывает, что сочинительство Аронсона относительно масонской подоплеки дела Лопухина самого дурного свойства. В этом может убедиться всякий, кто прочтет их. Из них с полной очевидностью следует, что масонством тут и не пахнет, а все дело было в случае — в давнем личном знакомстве Бурцева и Аргунова с Браудо и Кальмановичем, а тех — с Лопухиным, с которым Кальманович жил в одном доме [26] .
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 26.
См.: Браудо А. И 1864—1924: Очерки и воспоминания. Париж, 1937. С. 93—95, 99—101. См также: Дело А. А. Лопухина в особом присутствии правительствующего сената: Стенографический отчет. Спб., 1910. С. 20—21, 25, 28.
Очень показательной для оценки объективности и доказательности сочинения Аронсона является его ссылка на воспоминания Андрея Белого. Объясняя свои переживания в годы первой мировой войны, Белый писал: «В созерцании этого зрелища я и стал «мистиком», ибо я пережил свой полон, как «мистический» заговор неведомых «оккультистов», отравляющих своей эманацией все; прикоснешься утром к поданной чашке чая, отравленной «ими», и — каменеешь от ужаса. Ужасы капитализма осознавал я всегда; но теперь я пережил эти ужасы с новой, прямо-таки сумасшедшею яркостью, как нечто, направленное на меня лично: и не совсем верил я, будто ужасы эти — механический результат социального строя; мне виделся заговор; чудилось: нечто крадется со спины, виделся почти «лик», подстерегающий в тенях кабинета; и слышался почти шепот: — я, я! Я — гублю без возврата!»
Пропустим несколько таких же бредовых строк и приведем еще один отрывок, продолжающий первый. «Есть еще, стало быть, что-то, присевшее за капитализмом, что ему придает такой демонский лик; мысль о тайных организациях во мне оживала; об организациях каких-то капиталистов (тех, а не этих) , вооруженных особой мощью, неведомой прочим, заработала мысль о масонстве, которое ненавидел я; будучи в целом неправ, кое в чем был я прав; но попробуй заговорить в те годы о масонстве как темной силе с кадетами! В лучшем случае получил бы я дурака: какие такие масоны? Их — нет... Теперь, из 1933 г., — все знают: Милюков, Ковалевский, Кокошкин, Терещенко, Керенский, Карташев, братья Астровы, Баженов, мрачивший Москву арлекинадой «кружка», т. е. люди, с которыми мне приходилось встречаться тогда или поздней, оказались реальными деятелями моих бредень, хотя, вероятно, играли в них жалкую, пассивную роль; теперь обнаружено документами: мировая война и секретные планы готовились в масонской кухне, припахи кухни я чувствовал, переживая их как «оккультный» феномен» [27] .
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 27.
Белый Андрей. Между двух революций Л., 1934.С. 315—316 (подчеркнуто нами. — А.А.).
И вот этот больной бред крайне возбудимого поэта-мистика, намеки, догадки, галлюцинации Аронсон выдает в качестве одного из доказательств действенности и силы масонской организации в России в годы первой мировой войны.
Войдя в фальсификаторский раж, Аронсон решил подключить к масонам... большевиков, посвятив этому сюжету специальный раздел: «Большевики и масоны». На вопрос о том, были ли среди масонов большевики, вещает он, «следует ответить положительно». Почему же? Доказательство первое: Н. Д. Соколов, «всегда тяготевший к большевикам и находившийся с ними в связи, был масоном». Доказательство второе: «Можно предполагать», что И. И. Скворцов-Степанов «был также масоном». Больше доказательств нет. Сам автор признает: «И тут следует поставить точку». Но тем не менее точку не ставит, а продолжает: «Сейчас мы задержим внимание читателя на эпизоде, относящемся к периоду до первой мировой войны, в котором замешан Ленин и который имеет некоторые признаки, дающие возможность отнести его к масонству». И далее Аронсон, в подтверждение этой возможности, ссылается ни много ни мало на одну из публикаций в «Вопросах истории КПСС». Эта публикация в третьем номере журнала за 1957 г. принадлежит М. В. Стешовой. В ней приводится ответ В. И. Ленина на письмо Яковлева, в котором тот рассказывает о своей встрече с неким буржуазным деятелем о его рассуждении о возможности сотрудничества с большевиками. Письмо Яковлева не приводится, только пересказывается публикатором в некоторых местах, фамилия деятеля не приводится (Ленин величает его «экземпляром»), но такого автора, как Аронсон, этим не смутишь. «И независимо от того, — пишет он, — подозревал ли Ленин, что инициатива «встреч» идет из масонских кругов (да и знал ли он что-нибудь о масонах), — можно допустить, что попытка, о которой рассказывает Яковлев в своем письме Ленину и которая встретила положительное отношение Ленина, была акцией масонов» [28]
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 28.
Аронсон Г. Россия накануне революции: Исторические этюды. Монархисты, либералы, масоны, социалисты. С. 130—133; Вопросы истории КПСС. 1957. № 3. С. 176—177 (подчеркнуто нами. — А.А.).
С Аронсоном нам еще придется иметь дело. Что же касается Каткова, то даже американские историки и советологи не желают компрометировать себя солидарностью с таким заведомым фальсификатором и дурным сочинителем [29] . Н. Яковлев пытается откреститься от Каткова тем, что награждает его, по выражению Е. Д. Черменского, «нелестными эпитетами», но как это может удаться, если, как справедливо констатирует тот же Е. Д. Черменский, он «почти дословно позаимствовал» у Каткова его версию о «масонском заговоре» [30] .
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 29.
См.: Минц И. И. Метаморфозы масонской легенды. С. 119. За более подробной критикой Каткова авюр отсылает читателя к работам Ю И. Игрицкого, Г. 3. Иоффе, Б. Марушкина, Г. Иоффе и П. Романовского, указанным в статье И. И. Минца.
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 30.
См.: Черменский Е. Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. С. 9.
Более того, Н. Яковлев достаточно энергично защищает Каткова на страницах своей книги от... советолога Лакера. Приведя его слова: «Предположение о том, что масоны коллективно сыграли важную роль в революции, не разделяется большинством специалистов по советским делам», он парирует их следующим образом: «Но и Лакер решительно ничего не доказал, не отношение к войне и миру в 1917 г. отличало масонов от других в правящем классе, водораздел проходил не там, масонов объединяло стремление взять власть в руки буржуазии, частью которой они и являлись. Все остальное было сферой тактики» [31] . Как видим, Н. Яковлев уходит от ответа на прямой вопрос, подменяя его другим.
Глава 4. Масоны и образование Временного правительства
Примечание 31.
Яковлев Н. Н. 1 августа 1914. С. 17.
Подчеркивание своей классовой позиции, с тем чтобы откреститься от Каткова, помочь Н. Яковлеву не может, ибо метод исследований и Каткова, и Н. Яковлева ненаучен.
Читатель вправе предъявить претензию: версия Н. Яковлева вас не устраивает, какова же ваша собственная? Попытаемся дать свое объяснение.
Появление в России масонских лож где-то в 1908—1910 гг. было несомненной реакцией части буржуазной интеллигенции на поражение революции и воцарение в стране столыпинского режима, причем реакцией трусливой и приспособленческой. Люди, искренно считавшие себя хотя и не революционерами, но левыми и демократами, а на самом деле дюжинные либералы, также искренно себя обманывали, полагая, что, становясь масонами, они не прекращают, а лишь видоизменяют борьбу за «свободу». Масонство соблазняло их (а также оправдывало) тем, что центр тяжести переносился на тайную деятельность в смысле смены прямых действий закулисными ходами, привлечения влиятельных в эшелонах власти людей («графьев и князьев»), воспитания «братства», идей справедливости и пр. Кроме того, те, кто были, скажем, кадетами и прогрессистами, могли дополнительно оправдывать себя в собственных глазах и тем, что они по-прежнему остаются в партийных рядах, а участие в масонском движении лишь дополняет и помогает их основной политической деятельности. Что же касается беспартийных членов лож, то здесь, на наш взгляд, едва ли не определяющим мотивом вступления был чистый снобизм. Не подлежит сомнению, что масонское поветрие совершенно не коснулось тех, кто стоял правее прогрессистов и кадетов: в числе масонов не было ни одного октябриста.