Мастер боя (Мое имя - Воин)

Степанычев Виктор

Между двумя зданиями располагался небольшой уютный парк, а может, и сад – кому какое определение по душе. На первое указывали асфальтированные дорожки, скамейки, урны. К саду более склоняли наполнявшие его фруктовые деревья: яблони, вишни, абрикосы. Одни деревья были в возрасте, другие – недавно посаженные, молодняк. Позже Петр узнал, что этот сад предназначался для прогулок больных и именовался не иначе как психодром.

Территория психдиспансера, совсем немалая, была не только обнесена по периметру трехметровым

бетонным забором, но и внутри делилась на две части оградой пониже и пожиже из сетки рабицы и так же с воротами, будкой и охранником при них. За ней располагались в ряд три длинных одноэтажных строения красного кирпича, вероятно – хозяйственные постройки. По виду они напоминали ангары или конюшни, чем, вероятно, в свое время и были – с высокими воротами в торце и редкими вытянутыми по горизонтали окнами под самой крышей.

В общем, если убрать из поля зрения новый корпус и заборы, а для полной убедительности еще и подходившие почти вплотную к клинике окраинные девятиэтажки, рисовалась очень даже симпатичная картинка загородного поместья конца XIX века. Стояло оно тогда верстах эдак в семи от города, на склоне пологого холма, прикрываясь им от северных ветров, и имело перед собой перспективу самого Серовска, с кремлем, посадом и пригородами, и раскинувшейся до горизонта луговой заречной стороны, которая и сегодня клочками просматривалась между стеснившимися серыми многоэтажками.

Когда «уазик» проезжал мимо трехэтажного корпуса, Петр обратил внимание на курившего на крыльце молодца. Он был одет вполне цивильно для богоугодного заведения – в строгий костюм и темную водолазку. Но не это вызывало интерес к субъекту. Глаза Петра, скользнув по фигуре, как-то автоматически выхватили и отметили совсем незаметную мешковатость пиджака у левой подмышки и короткий отросток антенны переговорной трубки, небрежно засунутой в карман. Сам молодец не менее внимательно осмотрел проезжающий мимо канареечный транспорт.

Вылезая из машины, Петр кинул взгляд в его сторону и отметил, что трубка из кармана перекочевала к губам гражданина, старательно разглядывающего прибывших. Разговора на расстоянии слышно не было, однако никаких сомнений не возникало, что темой переговоров являлись прибывшие на милицейском «уазике».

Сержант с Петром вошли в здание, в вестибюле их уже ждали. Два санитара, а может – медбрата, в нечистых халатах, крепкие и хмурые мужики, кивнув Унтеру как давнишнему знакомому, обратили взоры на Петра.

– Что с клиентом? «Белка» или как? – деловито осведомился один из «братьев» и тряхнул тряпичным свертком. – Рубаха нужна?

– «Или как», – доложил сержант. – Спецсредства без надобности. Память мужик потерял в результате ранения…

– А ранили где? – лениво спросил второй, поняв, что активная помощь в данном случае не потребуется.

– Где сейчас воюют, там, видать, и ранили… – с неохотой ответил сержант. –

Илья Сергеевич когда будет?

– Скоро должен вернуться с обхода. Он на второй территории.

Действительно, ждать долго не пришлось. Минуты через три в вестибюль в сопровождении молодого человека и молодой женщины – все в белых халатах – залетел небольшого росточка энергичный и упитанный колобок с подернувшейся сединой бородкой клинышком.

– Виктор Иванович, Лидия Анфимовна, все вопросы будем обсуждать завтра на планерке. Они слишком серьезные, чтобы решать их на ходу. Идите, занимайтесь своими делами, – строго и безапелляционно выдал колобок и обратился к прибывшим: – Здравствуйте, молодые люди! Какие у нас проблемы?

– Здравствуйте, Илья Сергеевич! – поздоровался сержант и подал ему сопроводительную. – Вот товарищ, судя по всему, нуждается в вашей помощи.

Колобок внимательно пробежал бумагу глазами, согласно кивая на каждом предложении в бланке.

– Да, наш пациент… – негромко и скорбно констатировал главврач, дочитав сопроводительную до конца, и тут же, спохватившись, махнул рукой санитару: – Ну-ка, милейший, догоните-ка Лидию Анфимовну и скажите, чтобы она вернулась. Этот товарищ как раз по ее части. Ну, голубчик, пойдемте побеседуем с вами.

Беседа состоялась в небольшой комнате рядом с вестибюлем и была не очень долгой. Сначала вопросы задавал Илья Сергеевич. Они касались не столько состояния больного, сколько его недолгой истории. Почему-то особенно главврача интересовал отрезок жизни в Чечне. Петр старался ответить на все вопросы, про себя удивляясь, зачем нужны Илье Сергеевичу подробности, которые тот записывал в свой блокнот. Даже Санькина фотография была весьма тщательно им рассмотрена и изъята для дальнейшего изучения.

Потом настала очередь доктора Лидии Анфимовны. Ее, в отличие от начальства, больше волновали вопросы здоровья пациента – течение болезни, его ощущения и эмоции. Она внимательно осмотрела следы ранений на теле Петра, неощутимо, почти ласково, пробежав по ним пальцами, измерила пульс, давление.

Сержант Волобуев вместе со скучающими санитарами сидел на кушетке у дверей и ожидал решения врачебного консилиума.

– Ваше мнение, Лидия Анфимовна? – осведомился у женщины Илья Сергеевич. – Каков результат осмотра?

– Все симптомы ретроградной амнезии, вызванные проникающим ранением в затылочную часть головы, – доложила доктор.

– Остальные ранения – что вы скажете по поводу их?

– Хорошо залеченные, полученные как минимум год назад и более, а некоторые – совсем давние. На сегодняшнее состояние больного они никак не влияют. И вообще, если бы не проблемы с памятью, пациента можно было бы назвать очень здоровым человеком.

– Какое лечение назначим, коллега? – глаза Ильи Сергеевича остро глянули на женщину поверх очков.